Чаданский феномен Кому нужен "Устуу-Хурээ"?

(Продолжение. Начало в №29)

САМЫЙ СТОЙКИЙ ХРАМ И САМЫЕ СТОЙКИЕ ЛАМЫ

С хурээ связана вся история Чадана. В 2003 году город будет праздновать свое 130-летие. Именно постройка Нижнечаданского (Алдыы) Хурээ и стала датой, от которой отсчитывается его история – 1873 год.

К сведению. Первый буддийский монастырь в Туве, Эрзинский, построен на сто лет раньше – в 1772 году на территории, примыкающей к Северо-Западной Монголии – в Оюнарском кожууне (современный Эрзинский кожуун). Именно оттуда, из Монголии, шло распространение буддизма среди тувинцев. Именно монастыри – хурээ становились для кочевого народа не только религиозными центрами, но и центрами культуры, торговли, образования. Все они возводились по монгольским строительным образцам – были деревянными.

И ни одного из них поэтому не сохранилось. Дерево легко поддается разрушению – и монастырские комплексы (всего их было 31), возводившиеся с 1873 по 1926 год включительно, были в 30-х годах постепенно порушены руками тех же, кто их и строил, руками их детей и внуков. Сигнал к гонениям на лам, к разрушению монастырей был дан январским 1929 года пленумом Центрального Комитета Тувинской Народно-Революционной партии, после чего последовали соответствующие постановления Малого и Великого Хуралов.

К началу 40-х годов на территории Тувы не осталось ни одного хурээ. Сегодня от построек не осталось даже следа. И только в единственном месте – в Дзун-Хемчикском кожууне, в нескольких километрах от Чадана (справа от въезда в город) сохранились стены Верхнечаданского хурээ (Устуу-Хурээ).

Сохранились именно потому, что возводились по особому – тибетскому проекту: храм строили не из дерева, а из особым образом замешанной глины. Хемчикский правитель Хайдып специально пригласил из Тибета архитектора Кунтана Римпоче, под руководством которого в течение двух лет – с 1905 по 1907 – и велось строительство.

Монастырь очень скоро стал одним из престижных образовательных центров. Не только роскошным убранством, но и богатой библиотекой, коллекцией музыкальных инструментов славился он.

Сто восьмилетних мальчиков было собрано в Устуу-Хурээ сразу после его открытия. Первый настоятель храма, старший брат Хайдыпа Ондар Чамзы учил их монгольскому и тибетскому языкам, буддийской философии. Именно ламы Верхнечаданского хурээ под руководством Лопсан-Чимита Монгуша создали первый вариант тувинского алфавита.

Именно здесь воспитывались и первые государственные деятели провозглашенной в 1921 году независимой Тувинской республики.

Приемный сын Хайдыпа, основатель тувинской государственности (совместно с Иннокентием Сафьяновым), первый председатель Совмина ТНР Монгуш Буян-Бадыргы стал одним из образованнейших людей своего времени благодаря обучению у монгольского ламы Оскала Уржута. Третий председатель Совмина Сат Чурмит-Дажы тоже получал образование в Верхнечаданском хурээ – у Оскала Уржута. А второй председатель Совмина ТНР Куулар Донгук сам был ламой Верхнечаданского хурээ. Все они поплатились за это, и первым – сам Буян-Бадыргы, приговор о расстреле которого был вынесен в 1932 году.

Самого же Ондара Чамзы, первого и последнего настоятеля Устуу-Хурээ, расстреляли раньше. Осенью 1929 года на VIII съезде ТНРП делегат Тарбый-оол внес предложение: уничтожить Камбы-ламу Ондара Чамзы. Инициатива активного делегата была единодушно поддержана всеми участниками съезда. В те годы и в СССР, и в ТНР все делалось единодушно, рискнувший отступить от единодушной генеральной линии сам себе подписывал смертный приговор.

73-летнего старца расстреляли в мае 1930 года по дороге из Чадана в Кызыл. Он, связанный, измученный пытками, сам просил, не откладывая, привести приговор в исполнение. Его ученики-ламы ночью забрали тело своего учителя и тайно похоронили.

Участь своего настоятеля разделил и храм. До сих пор на стенах хурээ видны выбоины от пуль – в них стреляли, используя в качестве тира. И это вынесли белые стены…

Подобно своему храму чаданские ламы тоже отличались особой стойкостью. Когда в Туве уже ни осталось ни одного хурээ, а оставшиеся в живых ламы вынуждены были затаиться, несколько лам Верхне- и Нижнечаданского хурээ попытались сохранить хурээ, перенеся его в местечко Теве-Хая, где поставили несколько юрт и построили в 1946 году два молитвенных дома, стали принимать тех, кто не смотря на гонения не утратил веру. А такие люди в Дзун-Хемчике оставались – и было их немало.

В 1960 году, когда, казалось бы, антирелигиозная работа в Туве была «на высоте» – согласно партийной линии, верующие Дзун-Хемчика собрали очень большую по тому времени сумму – 45 тысяч рублей на возрождение своего храма. Но встревоженные партийно-советские органы согласия на это не дали, провели в районе 64 собрания по «разоблачению деятельности лам», их самих разогнали, имущество молельных домов передали в совхозы, а деньги, собранные на строительство хурээ изъяли в областной бюджет. Последний буддийский центр, продержавшийся в Туве дольше всех остальных, был закрыт.

Но воспитание и образование, полученное в Верхнечаданском хурээ было настолько фундаментальным, а зерна веры, посеянные в души, так крепки, что их не смогли уничтожить ни время, ни люди, в своей мании разрушения старавшиеся переусердствовать время. Очень символично, что когда в 1990 году в селе камнерезов Кызыл-Даге Бай-Тайгинского кожууна по инициативе художников-камнерезов Саая Когела и Сергея Кочаа был построен первый возродившийся в Туве буддийский храм, то обряд посвящения совершил 94-летний Куулар Шымбай-оол, в свое время, мальчиком,учившийся именно в Верхнечаданском хурээ.

Так что чаданцы могут по праву гордиться прошлым своего кожууна, ведущей ролью его государственно-религиозных деятелей в истории Тувы. Кстати, Марина Монгуш, ученый, чья прекрасная книга «История буддизма в Туве» (Новосибирск, «Наука», 2001г.) оказала мне огромную помощь в подготовке исторической части этого материала, считает, что в 1944 году, когда Тува добровольно вошла в состав СССР, была воплощена в жизнь идея единения с Россией, родившаяся именно в Чадане: «…идея, когда-то принадлежавшая Монгушу Буяну-Бадыргы и Камбы-ламе Ондару Чамзы, была претворена в жизнь политиком новой волны Салчаком Тока, который, кстати, в свое время подверг их жестокой критике за контрреволюционные взгляды.»

Вот так-то! Все дороги истории 20 века ведут в Чадан!

ТРОН ГЛАВЫ АДМИНИСТРАЦИИ И КРОВАТЬ ШОЙГУ

Как же сегодня Чадан бережет и развивает свои исторические и культурные ценности, как продолжает свою былую славу?

В городе есть музей имени Буяна-Бадыргы, открывшийся в 1991 году – к 70-летию основания тувинского государства. 13-16 августа 1921 года на Всетувинском учредительном хурале под председательством нойона Дзун-Хемчика (тогда носившего название Даа кожууна) было провозглашено независимое государство Танну-Тува и принята первая Конституция. Дата принятия Конституции – 15 августа – и стала сегодняшним всетувинским государственным праздником – Днем Республики. Этот праздник в апреле 1991 года постановлением Верховного Совета Тувинской АССР под председательством Чимита-Доржу Ондара официально утвержден выходным днем.
Вот и историческое объяснение для тех, кто до сих пор ворчит и не понимает, почему в самый разгар летних сельскохозяйственных работ все районы собираются в Кызыле и три дня празднуют День Республики (Наадым): борьба, скачки, песни, танцы. Ничего не поделаешь – историческая дата. Так что своим законным выходным 15 августа мы обязаны опять же Дзун-Хемчику: его последнему нойону Буяну-Бадыргы, ну и, конечно, председателю Сибревкома Иннокентию Сафьянову, представлявшему Советскую Россию на том, определившем судьбу Тувы съезде.
Руководит музеем – филиалом Национального музея Виктория Куулар, очень любезно, с искренней заинтересованностью встречавшая участников фестиваля, специально в выходной день открыв музей для местных, засаянских и зарубежных журналистов, пожелавших ознакомиться с историей района. Здесь хранятся и экспонаты, переданные из республиканского музея, есть и фотостенды, оформленные уже на месте: фотографии живущих в Чадане потомков Буяна-Бадыргы Монгуша. В добром здравии его дочь Алдын-Куй Монгуш, а внук – Владимир Комбуй-оолович Монгуш продолжает государственные наклонности деда – недавно избран в Палату представителей Великого Хурала, является одним из помощников фестиваля «Устуу-Хурээ». Внучка Буяна-Бадыргы Лариса Сундуй-ооловна Долаан – постоянный спонсор всех четырех фестивалей, и на этот раз она вручала лауреатам свой именной приз – в память деда. Достойные потомки.

В самом просторном зале музея – самый величественный экспонат: массивный деревянный трон. Я было решила, что это трон последних правителей-нойонов – Хайдыпа или Буяна-Бадыргы. Еще и удивилась: как и где он смог так хорошо сохраниться? Но мне разъяснили мою ошибку: это трон не нойона, а прежнего главы администрации района, на котором его возводили в должность. Что ж, тоже экспонат. Экспонат нашей своеобразной современности…

Но самый оригинальный экспонат находится в самом маленьком из шести залов музея – «зале Шойгу», открытом три года назад, когда уроженцу Чадана, министру МЧС было присвоено звание Героя России.

Это – кровать. Металлическая, аккуратно, казарменно-больнично застеленная белым бельем. Одеяло, подушка – все, как положено. Иностранный коллега, посещавший вместе с нами музей, увидав ее, удивленно-радостно воскликнул: «На этой кровати спал Шойгу?!» Все долго смеялись, а иностранному гостю пояснили: хоть в Чадане и гордятся своим земляком, но вовсе не собираются доводить это до абсурда и тащить в музей все кровати, на которых за всю походно-чрезвычайную жизнь спал Сергей Кужугетович. А это кровать – одна из комплекта госпитального оборудования, которое МЧС России, учитывая острую необходимость республики в медицинском оборудовании, подарило чаданской больнице. Виктория Кууларовна выпросила ее в больнице – для экспозиции, потому что на самом деле этот зал носит название не «зал Шойгу», а «музей-комната: спасательная служба России».

Сначала, правда, от радости и гордости (есть и в Чадане свой Герой!) хотели посвятить все лично Шойгу, но потом деликатная и умудренная жизненным опытом директор учла, что неправильно было бы музеефицировать живого человека, тем более, что и сам Шойгу высказывает явное нежелание «бронзоветь при жизни». Но теперь зал спасательной службы испытывает дефицит экспонатов.

В нем только переданные из МЧС фото, ксерокопии Указов, книга С. Шойгу, Ю. Воробьева и В. Владимирова «Катастрофы и государство», книга его отца Кужугета Шойгу «Перо черного грифа» да вот эта кровать. Это все.

Директор обратилась в МЧС с просьбой – подарить музею постоянную форму, оборудование спасателей (это было бы так любопытно для местных мальчишек), теперь ждет решения.

Впрочем, имя Шойгу чаданцы все равно увековечили: одну из центральных улиц – Малчын (Животноводов), где прошло босоногое детство Героя, переименовали в улицу С.К.Шойгу, а ему самому присвоили звание «Почетный гражданин города».

В этом музее, как во всяком хорошем, правильном музее, причудливым образом сплелось прошлое и настоящее. «Залом Шойгу» заканчиваются экспозиции. А начинаются – с макета Устуу-Хурээ, подаренного музею Виллей Хаславской, московским архитектором, автором проекта реставрации Верхнечаданского хурээ, энтузиасткой возрождения уникального памятника истории. Любовно оформленный белый храм висит в специально изготовленной витрине – словно парит во времени и пространстве.
Рядом установлен макет Нижнечаданского хурээ, грустная надпись под которым свидетельствует, что его изготовили в 1965 году «старейшие мастера-камнерезы, ныне покойные Салчак Чанзан и Салчак Норбу».

Как долго будут находиться эти памятники истории и гордости Чадана только в виде музейных макетов? История реставрации Устуу-Хурээ, начавшись еще в 1984 году, тянется по сегодняшний день – без особой надежды на скорое завершение (да и вообще на завершение). Так что Вилля Емельяновна, благодаря которой Устуу-Хурээ и был отнесен к историко-культурным памятникам федерального значения, успела уже поседеть. Когда в прошлом году она в очередной раз приезжала из Москвы в Туву, чтобы продвинуть реставрацию, то поделилась своей мечтой: дожить до того дня, когда на месте руин вновь поднимется Храм. Время неумолимо, и людям отмерен гораздо меньший срок, чем крепким стенам. Грустно, очень грустно будет, если через много лет в музее под падаренным ею макетом появится такая же щемящая подпись, как и под макетом тех, кто любовно выполнил Нижнечаданское хурээ.

КТО ДОЛЖЕН СРОИТЬ СВОЙ ХРАМ: ГЕРОЙ-ЗЕМЛЯК ИЛИ НАРОД?

История строительства Нижнечаданского (Алдыы) Хурээ началась гораздо позже Верхнечаданского – 27 февраля 2001 года в 15 часов. Это время – с точностью до часа без запинки называет Аяс Херел-оол, Даа-Лама Дзун-Хемчикского кожууна, управление которого, так же, как и управление Камбы-Ламы Республики Тыва полностью поддерживает проведение фестиваля, оказывает ему всяческую поддержку.

В палаточном городке фестиваля Даа-Лама рассказывать мне, что переделанное из старой гостиницы в 90-е годы здание хурээ – в аварийном состоянии. Действительно,хурэээ «Майтрейн» не производит того величественного впечатления, как прежние, порушенные храмы. Просто пристроили к старому одноэтажному зданию гостиницы сверху пагоду, оборудовали бывшие номера храмовой утварью и стали проводить службы. Несколько лет Даа-Лама ходил по инстанциям – в администрацию к Президенту, потом решил ехать в Москву – к земляку-герою. Три года упорно ездил в столицу, но застать Сергея Шойгу и попасть к нему на прием не мог – это совсем не так просто, в федеральных министерствах строгие правила.
Когда на третий год Аяс Херел с тибетским учителем Сотпа Гьяцо появились в здании МЧС на Театральном бульваре, что рядом с известным всей стране магазином «Детский мир», то произвели на работников, и на самого министра должное впечатление своей одержимостью идеей. Зима, снег, а они в своих легких бордовых одеждах… Выслушав горячую просьбу лам, Шойгу обещал помочь. На строительство Алдыы-Хурээ он передал 15 тысяч долларов, а летом прошлого года, специально прилетев на два часа в Чадан, чтобы проверить, как продвигается дело, пожертвовал еще 8 тысяч долларов.

Увы, с отъездом Шойгу строительство снова увяло. Деньги быстро кончились, с осени 2001 года в храме не ведутся никакие работы. Двухэтажный деревянный каркас, частично уже облицованный красным кирпичом, так и стоит на окраине города (его строят не на месте исторического и не по точному образцу, но главное – остается историческое имя). Новостройка – в строительных лесах и шатких лесенках, зияет проемами окон. Бетонная коробка незавершенного гаража, пустая сторожка, недоделанный забор, пасущиеся вокруг телята и … пустая бутылка из-под пива «Красный восток», валяющаяся на втором этаже среди уже прорастающих бурьяном кирпичей, неподалеку от уже изготовленного деревянного алтаря.

Непростое дело возвести храм. Разрушить – гораздо легче. Я помню, чего стоило директору туранского музея Татьяне Верещагиной начать и закончить строительство в Туране храма Святого Иннокентия, первого в Туве православного храма, построенного в 1914 году и полностью разрушенного, растасканного по бревнышку в 1961 году. Сколько пришлось побегать, выбивая деньги! Она, авантюристка, даже Ельцину писала и Президент России выделил-таки часть средств, а часть, гораздо меньшую, удалось собрать пожертвованиями людей.

А сколько было хлопот с самой стройкой. Забота о материалах, о голодных строителях, которых приходилось кормить картошкой со своего огорода. И с чего бы Верещагиной было браться за это дело, а вот пришлось, потому что идея была, а желающих посвятить ей силы, время и душу, особенно на начальном этапе, не было. Кто-то же должен был браться. А уже по ходу продвижения строительства подключались все новые и новые добровольные помощники и благотворители: туранцы, кызыльчане, земляки, уехавшие жить за Саяны, жертвовали на свой храм недостающие суммы.

И ведь построила же Татьяна Верещагина Храм, не ожидая никаких похвал и благодарностей (да она их и не получила). Теперь Туранская церковь пользуется особым уважением у православных Тувы: даже кызыльчане предпочитают именно там крестить детей и венчаться.

Думаю, что и дзун-хемчикцам по силам возродить Нижнечаданское хурээ, тем более, что основная работа уже сделана. Ждать, что прославленный земляк, проведший в Чадане свои детсадовские годы, все сделает за них – не совсем в традициях веры (раньше храмы строили и жертвовали на них всем миром).

Интересная деталь: сам Сергей Шойгу – православный, крещен в пятилетнем возрасте на родине мамы – на Украине. Папа – тувинец, мама русская, с родиной – Чаданом связаны только самые детские, ранние воспоминания. Потом – Кызыл, Красноярск, Москва, вся Россия и мир. Но не отмахнулся земляк от просьбы лам, понял всю значимость ее для возрождения духовности, истории народа. Благодаря ему самая большая финансовая основа строительства была заложена. Неужели общими усилиями не удастся довести дело до конца?

Несмотря на то, что финансы дзун-хемчикских предпринимателей (так же, как и финансы их коллег по всей Туве) порядком опустошены прошедшими выборами, Даа-Лама все же уверен в их поддержке. Уже собрано 14 тысяч рублей, обещано 25. 25 тысяч рублей прямо на фестивале передали на строительство Алдын-Хурээ Шолбан и Юрий Кара-оолы.

Если еще и администрация района не будет считать, что этот храм не имеет к ней никакого отношения, а вспомнит исторические традиции своих прославленных нойонов, мудро объединивших и светскую, и духовную власть, то есть надежда: свое 130-летие в 2003 году Чадан встретит с возрожденным Алдыы-Хурээ, с которого и начался отсчет истории города.

Так что с Нижнечаданским хурээ вопрос только в объединении усилий. А вот с уникальным и единственным в своем роде Устуу-Хурээ, название которого и носит фестиваль живой музыки и веры – проблема гораздо серьезнее...

(Окончание в следующем номере.)

Надежда АНТУФЬЕВА