Амина Нмадзуру. Национальность – не вопрос

У нее три родины, три религии, три языка и три любимых кухни. Амина Нмадзуру родилась в семье тувинки и нигерийца, а выросла в Москве, где и работает сейчас в музее современного искусства «Гараж».

Свою национальность Амина не может определить чем-то одним и считает, что каждый человек создает себя сам, соединяя в себе историю своих родных, свои корни и обычаи народов и именно из этого, в результате, появляется личность.

Наступите мне на ногу

 

– Амина, кем ты себя в большей мере ощущаешь: тувинкой, нигерийкой или русской?

– С национальностью сложно. Хорошо, что эту графу убрали из паспорта, потому что в моем случае – не так-то просто разобраться. Кто я? Нигерийка, потому что отец оттуда, тувинка, как мать? Или русская, потому что родилась в Москве?

Родина моя – Россия. Но так же у меня есть малая родина – Тува, и у меня есть Нигерия.

– А религия тебе какая ближе?

– Я росла с мамой, буддизм мне близок, меня всему этому учили, рассказывали, показывали, как молиться, водили в хурээ, к ламам. Ислам, который исповедует папа, я понимаю. Но при этом, когда была маленькой, мне хотелось быть христианкой. Причем не из-за религии, а из-за смешных детских суеверий.

Знаешь, когда тебе на ногу наступают – дети всегда спрашивают: «Ты крещеная?» Если крещеная – тебе три раза на ногу наступят, чтобы не поссориться. А если некрещеная, то один. А ребенку не хочется отличаться от других. Но чем старше ты становишься, тем больше ценишь свою индивидуальность, все то, что отличает тебя.

У меня очень много ребят знакомых, у которых родители из Африки, Латинской Америки, но связь они не поддерживают. Мне кажется, это неправильно. Ты выглядишь по-другому и очень важно не лепить из себя то, чем ты не являешься, не пытаться быть похожим на остальных, а осознать свою историю, увидеть своих родственников, понять, откуда ты, кто ты. Осознать свои корни. Для самоопределения это очень важно.

– Где прошло твое детство?

– В Москве. Родилась там и выросла. Мои мама и папа познакомились во время учебы в Российском государственном аграрном университете имени Тимирязева, тогда он еще Московской сельскохозяйственной академией назывался. Мама Ирина Николаевна родилась в Туве, в селе Алдан-Маадыр Сут-Хольского района, а папа Ибрахим Нмадзуру – в Нигерии.

Мама у меня красавица и тогда была, и сейчас тоже, и папа очень статный, красивый. Прекрасная пара была.

– На каком языке они друг с другом разговаривали?

– На русском. Папа уже тогда неплохо его знал. Все иностранные студенты сначала целый год учат язык, сдают экзамен и только потом уже допускаются к занятиям.

Когда я родилась, папа старался разговаривать со мной не только на русском, но и на английском, чтобы сразу к языку привыкала. И я ему, даже почти не замечая, что это другой язык, на английском и отвечала.

 

Урок бабушки из села Алдан-Маадыр

 

– То есть, ты с детства говорила на двух языках – английском и русском?

– На трех. Еще на тувинском. Когда маленькая к родственникам в Туву приезжала, с бабушкой только на тувинском разговаривала, она русского не знала. Сейчас я тувинский немного подзабыла. Хорошо понимаю, но говорю, к сожалению, уже не так хорошо.

С раннего детства меня окружало сразу три разных культуры: тувинская, нигерийская и русская. Даже не три, больше. У мамы и папы было множество друзей из разных стран, с которыми они познакомились во время учебы. Со многими мама общается до сих пор, хотя живут они в разных уголках мира: Китае, Великобритании, Арабских Эмиратах, Канаде.

Очень хорошо помню, как мы все вместе отмечали новый – 1994 – год. Собралась большая компания: взрослые, дети, моя лучшая подруга детства Лейла Мерах. Ее папа, он из Алжира, был Дедом Морозом. Для нас организовали множество конкурсов, игр, вручили подарки. А киндер-сюрпризы, которые надо было с завязанными глазами срезать с серебряных ленточек, до сих пор кажутся чем-то сказочным.

Это был последний Новый год, который я и мама отмечали с папой. Где-то через полгода он уехал в Нигерию, планировалось, что ненадолго, просто в гости, но, в итоге, в Россию он больше так и не вернулся, даже в докторантуре не доучился. Помню, как мы с мамой пересылали ему документы, вещи.

– Но связь вы с отцом поддерживали?

– Да, конечно, он звонил, писал мне длинные-длинные письма, рассказывал о Нигерии. Всегда на русском, и я ему так же на русском отвечала.

Без папы жить, конечно, стало труднее, девяностые годы – время кризиса. Маме пришлось бросить аспирантуру и браться за любую работу, чтобы вырастить меня. Как могли, помогали мамины родственники. На каникулы мама всегда старалась меня куда-нибудь вывезти. На зиму – в санатории, на лето – в Туву.

– В девяностые годы в Туве твоя внешность, наверняка, вызывала удивление. За иностранку не принимали?

– Насколько помню – нет. Дело в том, что чаще всего мы гостили у родных в селе Алдан-Маадыр. А там все давным-давно ко мне привыкли. Как и все местные дети, возилась со скотом, мои двоюродные братья сажали меня вместе с собой на лошадь, а бабушка учила доить корову. Но я была тогда совсем маленькая, и у меня не очень получалось.

Зато, когда мне было девять, с мамой поехала к друзьям в Севастополь. Там была корова и маленький котенок. И вот, вспомнив всё, чему меня учила бабушка, я все-таки смогла надоить для этого котенка маленькую мисочку молока.

 

Здравствуйте, мы ваши родственники

 

– Кем ты хотела стать, когда была маленькой?

– Сначала – балериной. Грезила этим, всюду ходила на носочках и напевала. Мама меня поддерживала – отдала на балет, потом на танцы, гимнастику. А еще я всегда очень любила петь.

В старших классах появилась новая мечта – окончить Московский государственный институт международных отношений и работать в ООН. Училась я хорошо, всего с двумя четверками школу закончила. Но, чтобы поступить в МГИМО, надо было предварительно, еще в школе, ходить на подготовительные курсы, я этот момент упустила.

– Куда, в итоге, решила поступать?

– Папа предложил приехать в Нигерию, посмотреть страну и уже оттуда куда-нибудь поступать, может быть, в Великобританию или США.

И вот, 2006 год, мне семнадцать лет, и я первый раз лечу куда-то так далеко одна. Это было перед Новым годом, сначала летела из Москвы до Каира, там целую ночь в отеле, а потом уже дальше, в город Кано, это на севере Нигерии.

Мама ужасно за меня переживала: одна, в совсем незнакомой стране. Я и сама очень переживала, не знала, как меня встретят, кто. И уж точно не ожидала, что встречать меня будет целая делегация. Выхожу из аэропорта, а там куча машин, людей, и все меня встречают, все – родственники. Никого из них, кроме папы, я до этого и не видела даже. А они меня все уже знали по фотографиям.

– И куда первым делом в новом городе поехала?

– Практически сразу – на рынок, платок покупать. Я же приехала в джинсах, толстовке, а у папиных родственников, мусульман, так ходить не принято.

Мне купили несколько платков, а, чуть позже, и платья до пят. В них я и ходила, когда была с родственниками, но когда уезжала путешествовать по стране – тогда все-таки переодевалась в более привычную одежду.

– Где успела попутешествовать?

– Мой папа тоже очень любит путешествовать, поэтому, чаще всего мы с ним всюду ездили вместе, из одного конца Нигерии в другой. Были в Джосе, Зарии, бывшей столице страны – Лагосе.

Жила я у родственников папы в столице Нигерии Абудже. Навестила там и мамину подругу, Татьяны Адекалу. Она во время учебы в Москве тоже вышла замуж за нигерийца, только не осталась в России, а уехала с мужем в Нигерию.

Ее дочка, Элизабет, моя подруга. Мы с ней примерно одного возраста. Только я выросла в Москве, а она – в Нигерии. У Элизабет – совершенно другой менталитет. И это при том, что корней она своих не забыла, прекрасно говорит по-русски, даже учиться ездила сюда. Но Россия для нее – вторая родина, а первая – все-таки Нигерия.

 

Узнать жизнь мусульманской дочери

 

– Что в Нигерии тебя больше всего поразило?

– Там всё другое. Климат, еда, люди – как будто в другой мир попадаешь. Особенно долго не могла привыкнуть к картинке за окном. Вместо снега зимой – харматан, ветер, который дует из Сахары и поднимает в воздух сухой песок. В это время года видимость на улице уменьшается, все как в тумане, а проведешь рукой по лицу – на коже пыль.

А еще есть сезон дождей – дождь идет практически всё время. К такому тоже далеко не сразу привыкаешь.

– За время твоего путешествия успело смениться несколько времен года. Сколько же ты пробыла в Нигерии?

– Почти год. Ехала туда на пару месяцев, но получилось так, что загостилась. Было столько впечатлений, что казалось, даже больше года там провела. Успела очень сильно подтянуть свой английский, сама себя дисциплинировала, училась.

А еще узнавала жизнь мусульманской дочери. В мечеть меня ходить не заставляли, сказала, что придерживаюсь другой религии, и родственники это уважали. Я тоже старалась уважать их правила, всегда ходила в платке, когда была с ними.

У мусульман принято, что женщины сидят дома, готовят, занимаются хозяйством. А еще часто не отдается должного образованию девочек, считается, что можно выдать замуж, и на этом всё – девочка пристроена.

– Тебя тоже в Нигерии хотели замуж выдать?

– Нет, в моей семье образованию девочек внимание уделяется. Все мои родственницы в Нигерии посещали колледж, хотя учеба там платная. Для меня папа тоже старался найти оптимальный вариант обучения.

В России очень гонят с высшим образованием, родители зачастую сильно давят на ребенка: после девятого класса он уже точно должен знать, чем хочет заниматься всю оставшуюся жизнь. А разве это возможно? Как в пятнадцать – семнадцать лет можно что-то точно знать?

Мне нравится зарубежная практика. Школьники после обучения часто отправляются на целый год путешествовать, посмотреть мир, узнать другие культуры, почувствовать, что ответственность уже лежит на их плечах, а не на плечах родителей. И только после этого они уже осознанно подходят к выбору высшего образования.

Я очень рада, что и у меня был такой опыт. Хотя со специализацией всё равно было очень трудно определиться. Выбрала профессию пиар-специалиста, как раз во многом из-за того, что она не создает жестких рамок: после окончания учебы ты волен реализовать себя практически в любой сфере.

 

Отдельная страна

 

– В какой университет ты в итоге поступила?

– В Российский университет дружбы народов. О том, что предпочла РУДН другим университетам, никогда не жалела. Это лучший университет, в котором я могла учиться в России. У РУДН – прекрасный студенческий городок. Он сам по себе – целый мир.

Наверно, после года в Нигерии мне было бы сложно сразу возвращаться к обычной московской жизни, а так – я оказалась вроде как и в России, вроде как и в Москве, но при этом – в своей отдельной стране. Студгородок РУДН очень большой, мультикультурный.

Мне всегда нравилась география, нравились интересные культуры, разные национальности – там всё это и нашла. Все пять лет учебы прожила в студгородке и многих своих лучших друзей встретила именно там.

– Из каких они были стран?

– Из разных: Непал, Маврикий, Индонезия, Кения, Ангола, ЮАР, Танзания, Таиланд, Корея, Монголия. Но разговаривали мы все на русском. А еще у нас была своя команда КВН. Все ее участники были девочками, и только один мальчик. Поэтому назвали мы команду «Цветник».

Очень люблю петь и в КВН шла именно петь, но, конечно, приходилось и играть тоже. И это очень волнительный момент: выходишь на сцену и понимаешь, что все зрители, весь зал, ждут, когда именно ты что-то сделаешь, скажешь, запоешь – все смотрят на тебя.

Наша команда участвовала, в основном, только в окружных соревнованиях, но потом меня позвали и в сборную РУДН. Отказалась, КВН отнимает всё время, а я как раз тогда оканчивала университет и решила сделать выбор в пользу учебы.

Выпускные экзамены очень вымотали, и я приняла спонтанное решение: как всё сдала, поехала путешествовать. Тогда как раз одна из моих любимых певиц Бейонсе отправилась в тур, и я решила побывать на ее концерте. Сначала хотела успеть на концерт в Варшаве, но не получилось, почти в последний момент увидела, что позже будет концерт в Осло, еле-еле купила билеты, полетела. Оказалась в городе уже в день концерта, бросила вещи и бегом на концерт.

 

Путешествия: спонтанно и авантюрно

 

– Неужели ты одна летела в совершенно незнакомый город?

– Одна. Мне именно так нравится путешествовать. Обычно, если куда-то улетаю, то спонтанно и авантюрно, нет времени с друзьями графики состыковать. Да и к тому же одной путешествовать интересней:

можно знакомиться с новыми людьми, узнавать их истории, культуру.

В Осло я тогда пробыла всего три дня, а потом решила отправиться в Стокгольм. Ехала на автобусе и совершенно не знала, где там остановлюсь. Конечно, всегда есть возможность остановиться в хостеле, но мне хотелось окунуться в культуру, пожить не как турист.

Сейчас в интернете есть так называемые сети гостеприимства, люди из разных стран размещают на них свои анкеты и предлагают путешественникам остановиться у них дома и пожить просто так или, например, в счет оплаты еды.

В Стокгольме меня приютила очень дружелюбная молодая женатая пара. Рассказали мне всё о городе, посоветовали обязательно съездить в Берлин. В Стокгольме я пробыла пять дней, очень, кстати, замерзла.

Считается, что в России холодно, но нет, в Стокгольме куда холодней. У нас морозная зима, но зато теплое лето, а там даже летом постоянный ветер. Отогреваться поехала в Берлин. И этот город меня покорил.

– Чем именно?

– Это город художников, город искусства, творческих людей. Ходила по выставкам молодых художников, проникалась их мыслями, взглядами на окружающее. Этот город очень повлиял и помог сформироваться моему интересу к искусству. В итоге, в Берлине я задержалась даже дольше, чем планировала, пересекала границу уже с просроченной на двадцать минут визой. К счастью, на это посмотрели сквозь пальцы.

– Это было твое второе большое путешествие после Нигерии?

– Нет, к тому времени была уже бывалым путешественником. Во время учебы в университете всегда старалась куда-то ездить. Мама всегда находила возможность и помогала мне выбраться куда-то, чтобы посмотреть мир.

В 2010 году я побывала в Шанхае, в 2011 – на Мальдивах. На Мальдивы мы летели прекрасной компанией – я, мой фотоаппарат и штатив. А вернулись еще большей компанией: я, фотоаппарат, штатив и множество прекрасных фотографий.

В 2012 году съездила в Великобританию к друзьям семьи, с которыми мама познакомилась еще в университете: дядя Джон и тетя Наташа. Побывала там на паралимпиаде – олимпиаде для людей с ограниченными возможностями. Дядя Джон достал билеты на баскетбол.

То, что увидела, совершенно потрясло: люди в инвалидных колясках играли потрясающе. Это поражает и вдохновляет, когда видишь людей, которые преодолевают себя, не отчаиваются, становятся спортсменами, доказывают всем вокруг, что человек может всё.

До сих пор храню билет с той игры. У нас в России, как потом узнала, паралимпиаду практически не транслировали, и это печально, потому что российские спортсмены очень хорошо себя показали.

 

В «Гараже»: искусство без границ

 

– Куда ты пошла работать после окончания университета?

– Последний год обучения занял все мои силы. Главным делом было окончить университет. Поэтому серьезно стала искать работу уже после вручения диплома.

Нашла вакансию в журнале «Интервью», это журнал о людях, культурной жизни, моде и искусстве. Мне тогда всё это было очень интересно. Устроилась туда стажером, меня обещали вот-вот взять в штат. Но прошло три месяца, в штат не брали. К тому же поняла, что это не совсем то, чем бы действительно хотела заниматься.

Еще когда училась в университете, ходила в музей современного искусства «Гараж» слушать лекции о художниках. Искусство, разные взгляды художников из разных стран – меня это завораживало. Поэтому, когда узнала о вакансии в этом музее, сразу решила пойти на собеседование.

Опыт в журнале «Интервью» не пропал бесследно и помог получить работу в музее. С мая 2014 года там работаю.

– Что входит в твои обязанности?

– Я ассистент пиар-отдела. Моя обязанность: работа на открытиях выставок, конференций: рассылка приглашений, встреча журналистов, гостей – много всего. Но ты не только многое делаешь, но и многому учишься, становишься универсальным работником. Уже через пару месяцев в «Гараже» почувствовала насколько выросла в профессиональном плане.

«Гараж» – музей молодой, с молодым коллективом, молодым директором Антоном Беловым. У музея нет какой-то богатой истории, как у Пушкинского музея или Третьяковской галереи, но в этом есть свой плюс – историю нашего музея мы можем создавать прямо сейчас, и я очень горжусь, что являюсь частью этого.

В «Гараже» постоянно появляется что-то новое, мы стараемся сделать искусство доступным для всех. Проводятся бесплатные лекции, а некоторые материалы выставок планируется печатать не только обычным способом, но и на языке Брайля, для слепых. А для людей с нарушением слуха проводятся отдельные экскурсии. И недавно начались курсы языка жестов для сотрудников. Я, естественно, записалась.

В детстве завороженно смотрела на маленькое окошко сурдопереводчика, которое тогда было во время выпуска новостей снизу на телеэкране. Мне всегда хотелось выучить язык жестов. Потому что без этого создается какой-то барьер – ты не можешь поговорить с человеком из своей же страны только потому, что он не слышит.

– Работа отнимает много времени?

– Много. Весной и летом 2015 года мы готовились к открытию постоянного здания музея «Гараж» в парке культуры и отдыха имени Горького.

Это было очень сложно, каждый день приходилось преодолевать себя: появлялась на работе ранним утром, а уходила только ближе к ночи. Но результат того стоил. В новом здании музея открылось восемь выставок, в их числе «Теория бесконечности» всемирно известной художницы Яёй Кусамай. «Гараж» стал первым музеем, который привез выставку этой художницы в Россию.

Все отзывы об открытии были положительными, и это сглаживает все труды и бессонные ночи, ты понимаешь, зачем всё это делал, и открываешь в себе силы двигаться дальше, развиваться, самосовершенствоваться.

– Тебе самой какой художник близок?

– Один из самых любимых – Ай Вэйвэй, китайский художник, архитектор и общественный деятель. Но, конечно, не только он. Когда открывается новая выставка, у нас для сотрудников часто проводятся экскурсии от кураторов. И вот когда начинаешь понимать художника, когда разберешься, о чем его работы, поймешь главную мысль, обязательно проникнешься к художнику уважением, начнешь им восторгаться, этого никак не избежать.

 

Только там это могут сделать правильно

 

– В Туве сейчас часто бываешь?

– Не так часто, как хотелось бы. В детстве я бывала в Туве почти каждое лето, и воспринимала это, как должное. Теперь из-за работы выбраться именно летом стало сложнее.

Часто вспоминаю озера, на которые всё время ездила в детстве, солнце, путешествие на курорт «Уш-Бельдир» на вертолете. Это ведь совершенно удивительное место: горячие источники, чистая природа, и на весь курорт всего одна машина – грузовик, который возил туда-сюда оборудование и отдыхающих.

Мне было лет тринадцать, когда мы там отдыхали, помню, еще вылететь обратно не смогли вовремя – из-за непогоды вертолет не летал. Но не помню, чтобы это кого-то сильно расстроило, в этом месте совершенно не возражаешь остаться подольше.

– Родственников в Туве у тебя много?

– Конечно. В мамином родном селе Алдан-Маадыр, городах Чадане и Кызыле. Да и сама мама вернулась в Туву. Когда я училась в старших классах, она вышла замуж и через какое-то время они переехали жить в Кызыл.

В Туве у меня родилась младшая сестренка Анастасия. Я этому очень радовалась: долгое время была единственным ребенком, и было большим счастьем, когда появился и еще кто-то родной и близкий. Сейчас сестренке девять лет, мы с ней постоянно созваниваемся, она часто прилетает ко мне в Москву погостить.

– Какая кухня тебе больше нравится: нигерийская или тувинская?

– Я всё люблю, и тувинскую, и русскую еду, а по нигерийской кухне даже скучаю в последнее время. Почти все ее рецепты очень сложные, требующие практики. Хотя самое вкусное, что я ела в Нигерии, готовится не так уж сложно, куда сложнее достать в Москве главный ингредиент этого блюда – банан плантен. Он похож на обычный банан, только в два раза крупнее, сырым его в пищу обычно не употребляют, но, если его порезать на кусочки и пожарить с солью, получается что-то необыкновенное.

Тувинскую еду тоже очень люблю: хан, боорзак. Когда приезжаю в Кызыл, мама всегда готовит манты, лепим их вместе. В апреле у мамы был день рождения, к сожалению, он пришелся на среду, а улететь из Москвы я могла только в выходные. Но, в честь мамы, на работу в день ее рождения я надела национальный тувинский костюм. Мне его специально по заказу в Туве шили.

– Как коллеги отреагировали?

– Все были в восторге. Многие спрашивали, где такой купить или хотя бы кому заказать, чтобы сшили. Я отвечала: чтобы такой костюм сшить, придется лететь в Туву, потому что только там это могут сделать правильно.

 

Фото из личного архива Амины Нмадзуму.

 

Интервью Нади Антуфьевой с Аминой Нмадзуру «Национальность – не вопрос» войдёт двадцать вторым номером в шестой том книги «Люди Центра Азии», который сразу же после выхода в свет в июле 2014 года пятого тома книги начала готовить редакция газеты «Центр Азии».

 

Фото:

1. Амина Нмадзуру на ежегодной выставке землячеств студентов РУДН. 4 мая 2012 года. 2. Амина Нмадзуру – в национальном нигерийском костюме. Москва, музей современного искусства «Гараж», Ноябрь 2014 года.

3. Амина Нмадзуру: зачем фотограф, если есть штатив и автоспуск? Мальдивы. Август 2011 года.

4. Сотрудники музея современного искусства «Гараж». В центре – директор Антон Белов, слева от него – Амина Нмадзуру. Июль 2015 года.

5. Амина Нмадзуру в тувинском национальном головном уборе. Москва, 27 июня 2011 года.

Надя АНТУФЬЕВА, antufeva@gmail.com