ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МЕЧТЫ
Среди нашей молодежной когорты есть такие люди, которые с самого раннего возраста упорно и целеустремленно делают себя сами. И трудности, с которыми они сталкиваются, не ломают их, а наоборот – делают сильнее.
Мерген Хомушку выделяется из круга своих друзей серьезностью и вдумчивостью. Его суждения выдают в нем человека рационального, прагматичного. На первый взгляд, это можно объяснить спецификой того профессионального направления, которое он выбрал. Мерген, получив в 1998 году турецкий диплом, продолжает учиться в Москве в Институте бизнеса и политики. И одновременно работает специалистом «Япы Креди Банка» – одного из крупнейших российских банков турецкого происхождения в Москве.
Если сверстники собираются, чтобы общаться друг с другом и удовлетворяются этим, он спрашивает: «А можно ли организовать встречу с нашими аксакалами, чтобы послушать мудрых людей?».
Одни молодые люди в его возрасте продолжают быть детьми, которых опекают родители. История же 25-летнего Мергена включает в себя опыт преодоления маленьких и больших препятствий, успехи и ошибки, которые тоже были «по молодости», как он сам признается. И что самое важное – осмысление всего пройденного, со всеми плюсами, минусами, с конструктивными выводами.
И размышления эти касаются не только его самого, но и охватывают широкий круг вопросов, которые его волнуют: как живут его родные и друзья, каковы настоящее и будущее его малой Родины – Тувы.
Поэтому, когда я предложила ему дать интервью для «ЦА», Мерген обрадовался и признался: «У меня так много мыслей, которыми я хотел бы поделиться…»
Мы встречаемся в промежутке его расписания, плотного даже в субботу. После занятий в институте он собирался в Коломенское, где друзья играют в футбол, чтобы размяться после тяжелой рабочей недели. Это уже традиция: «Чтобы держать себя в хорошей форме».
Квартиру снимает он вместе со своей подругой тоже рационально: рядом и работа, и институт. Во временном жилье минимум вещей: «Зачем пока обзаводиться лишним?».
Стало интересно: откуда так много продуманности в организации жизни? Подсказка выглянула из фотографии в рамке на кухонном столе. На ней изображена большая компания друзей, накрывшая обеденный стол. Это был праздник «изиг-хана» (горячей кровяной колбасы), когда три года назад наши учащиеся подпольно зарезали барана прямо в общежитии МГУ.
СМЕРТЬ БАРАНА ДАЁТ НАМ ЖИЗНЬ
– Как же вы организовали разделку барана в МГУ?
– Все началось с моей идеи: «Давайте в Москве зарежем барана. Покажем нашим друзьям-корейцам, что такое хан».
Все мои друзья-тувинцы скинулись, отдали мне деньги и сказали: «Мерген, ты это придумал, теперь иди и доставай барана».
И вот наступает назначенная суббота. Утро. 7 часов. Просыпаюсь, а в голове у меня одна проблема: «Где купить живого барана в Москве?». Оделся, умылся. Все с той же мыслью вышел к метро. Я тогда жил на Юго-Западе Москвы, в общежитии академии народного хозяйства. Куда ехать? Где искать? Подошел к стоянке частников-таксистов. Они меня спрашивают, куда ехать. А я глупо отвечаю: «Сам не знаю. Мне баран нужен». Пришлось объяснять, что нужна не баранина, которая есть во всех магазинах, а живой баран.
Шофер вспомнил о своем знакомом, который содержит баранов в подмосковном хозяйстве. Приехали, сговорились. Барану связали ноги, погрузили в багажник легковушки. Но это еще полдела (улыбается). Надо было его еще доставить на место.
Когда въехали снова в Москву, баран стал брыкаться в багажнике. Шофер перепугался: если ГАИ остановит, как объяснять наличие связанного животного без документов?! Обошлось.
У здания МГУ охране сказали, что личные вещи привезли, надо разгрузить. Чтобы впустил нас во двор. А баран-то продолжает молча брыкаться, задняя часть машины ходуном ходит! Хорошо, что охранник не заметил, открыл ворота. Но когда подъехали к подъезду общежития, он продолжал на нас пристально смотреть издалека. Ребята тогда выбежали с одеялом, накинули поверх дергающегося барана и так занесли. К счастью, прошли и несколько постов дежурных в коридорах, никто не остановил.
Потом уже в кухонном помещении одного из блоков зарезали и разделали по правилам. Парни резали, а девушки мыли внутренности, варили. Корейцы полсотни кадров фотопленки отсняли, каждое движение рук восторженно фиксировали и громко удивлялись. Им очень понравилось все.
Старший кореец учился в аспирантуре на философской кафедре. После сытного обеда он глубокомысленно произнес: «Смерть – это жизнь. Баран умер, но передал нам свою жизнь. Спасибо тебе, баран». И торжественно поцеловал баранью голову (смеется).
СМОТРЮ НА ЦЕЛЬ КАК АЛЬПИНИСТ
– У меня впечатление о тебе как о человеке, который любит тщательно планировать дела, свою жизнь. Ты и учебу свою сам планировал?
– Да, действительно, у меня все начинается с мечты: «А что если…», «Неплохо было бы…» и так далее. Мечта становится целью, для достижения которой мысленно выстраиваю цепочку задач. Их и начинаю одну за другой решать. То есть мечтать надо реально. Потом стараться, прикладывать усилия, смотреть на цель со всех сторон как альпинист, решая как лучше покорить гору.
К примеру, в 1992 году я отдыхал в лагере «Океан». А годом раньше я только мечтал об этом. Чтобы осуществить желание, начал активно участвовать в жизни школы, дома пионеров. Я учился в Кызыл-Мажалыке, моя семья там живет до сих пор. За общественную работу меня наградили путевкой, и я поехал.
Затем, зимой 1993 года я приехал к родственникам в Кызыл. Как-то смотрел вечером тувинское телевидение. Там показывали гослицей. Я подумал: «Неплохо было бы учиться в этом лицее». Понятно, что для этого надо сдавать экзамены. Я начал готовиться к ним. В том же году, в сентябре, я уже приступил к учебе в этом лицее.
Учась, я начал думать: «Хорошо бы после лицея поехать на учебу за рубеж». Мечтая о загранице, решил изучать турецкий язык. Но группа турецкого языка была переполнена, поэтому меня включили в группу монгольского языка. Это для меня тоже оказалось полезным. Я смог понять, что монгольский язык по своим правилам очень похож на тувинский. Его легко изучать, только слова другие. А турецкий я выучил уже в Турции.
Правда, сначала была установка на учебу в Улан-Баторе, меня готовили к этому. Но появилась возможность поехать в Турцию. Была сформирована группа в несколько человек. Полгода пришлось ждать оформления, согласований, и, наконец, в 1995 году мы выехали. Год учились на подготовительных курсах турецкого языка, чтобы затем поступить в вуз.
Не все было так просто, но все же я окончил Высшую школу социальных наук при Стамбульском университете по программе «Европейское сообщество». Турки ориентированы на экономическое сближение с Европой, поэтому они готовят таких специалистов.
После учебы мне предлагали работу в Алма-Ате в хорошей должности – в казахском филиале турецкой торговой системы «Мигрос». Но у меня была мечта вернуться в Туву, ведь меня отправило тувинское правительство, надо возвращаться и отрабатывать свое образование.
Планировал работать в министерстве внешних экономических связей. Именно там и нигде больше. Вернулся и пошел в это министерство. Зашел, представился Елене Владимировне Кара-Сал, которая тогда была министром. Меня сразу приняли. Без знакомств, без взяток! Проработал там полгода.
– Почему так мало? Не сработался или появилась другая мечта?
– Я понял: чтобы работать в России, надо иметь российское образование, которое готовит именно к нашим реалиям. Турецкое – не совсем соответствует нашей жизни, сразу начинаешь понимать недостаток своих знаний.
Поэтому поехал в Москву. Начал сдавать экзамены в разные вузы. Поступил в Академию народного хозяйства, потом перевелся в Институт бизнеса и политики.
МОЙ ПУТЬ-ФИНАНСЫ
– Здесь, в Москве, ты ведь не только учишься, но и работаешь. То есть ты одновременно продолжил реализацию профессиональных планов?
– Для того, чтобы учиться, нужна материальная поддержка со стороны семьи. Но мой отец Борис Датович Хомушку умер в 1995 году. У мамы, Клавдии Хереловны, кроме меня, есть еще двое детей. Старший мой брат Шолбан работает начальником отдела уголовного розыска РОВД Барун-Хемчикского кожууна, учится заочно в моем же институте. Младшая сестренка Шончалай учится на втором курсе сельскохозяйственной академии им. Тимирязева. Поэтому я сразу стал искать работу.
Сначала работал на строительстве дач для новых русских, копал ямы, грузил кирпичи. Получал в день по сто рублей, для 1997 года это были неплохие деньги. Но потом подумал: на что у меня турецкое образование? Стал обращаться в фирмы, которые занимаются внешней торговлей, ведь это моя специализация.
В один день зашел в международный торговый центр в поисках одной фирмы, а там оказался офис турецкого банка. Узнав, что я ищу работу, меня тут же направили в кабинет директора. А он после нескольких вопросов велел на следующий день принести паспорт и трудовую книжку. Там в это время была смена руководства, подбор штата. Я попал в удобный момент. Фортуна улыбнулась. Так и начал работать в финансовой системе.
– Это твой четвертый банк. Как ты переходил из одного места в другое? По каким причинам?
– Я работал в них примерно по одному году. Так получается, что этого времени мне хватает на усвоение всех навыков, функций. Продвигаться по карьерной лестнице внутри одного банка трудно, не устраивало долгое ожидание перспективы роста. Поэтому я просто уходил в другой, конечно же, получив положительную рекомендацию с прежнего места работы.
– Такие переходы по работе являются поиском самого себя?
– Не совсем. Конечно, частые перемены места – нехорошо, это происходит в ущерб глубокой специализации. Но пока я пробую свои силы в разных секторах финансовой системы. В любом случае могу точно сказать, что нашел свой профессиональный путь – финансы.
ФИНАНСОВЫЕ РУЧЬИ В ТУВЕ
– Знаю, что у тебя есть интересные наблюдения и выводы относительно реалий Тувы, которые ты смог сделать, поработав и получив определенный опыт в Москве. Поделись ими.
– Я думал о том, как построена тувинская финансовая система. Мне она представляется в виде ручьев.
Из центра приходят деньги – это один ручей, государственный. Он разбивается на зарплату служащим, на социальные выплаты.
На них население покупает продукты питания, одежду; многие тратятся на алкогольную продукцию. И, конечно, в этой ситуации зарабатывает тот, кто продает этот товар, получает с его реализации деньги, снова привозит товар, не участвуя в его производстве, а только в перемещении. Предприниматели, владельцы магазинов, ларьков – это люди у второго ручья. Вот два основных финансовых ручья в нашей экономике.
– То есть в Туве могут зарабатывать только две категории людей: те, которые находятся у этого бюджетного ручья, и те, кто отоваривает их.
– Да, именно.
– А какие еще потоки есть и должны быть?
– Из тех, что есть, это реки средств, связанных с нелегальным бизнесом: наркоторговлей, контрабандой.
Не хватает потоков, связанных с собственным производством. Не вкладываются средства в свое сырье, чтобы из него что-то производить, а потом продавать, получать с этого деньги. Например, из кожи, древесины, которую можно хорошо обработать. Глупо, имея свои ресурсы, покупать привозную продукцию, например, алтайскую муку, молоко. Получается, что деньги приходят в республику и сразу же уходят.
Для меня слова о производстве – не абстракция. Я работал на заводе по производству аккумуляторных батарей в Зеленограде (Прим.: административная единица на северо-западе Москвы), в должности заместителя начальника производства.
– Посмотрим шире на ситуацию. Сформулировал ли ты для себя, какая экономическая стратегия сейчас присутствует в Туве?
– Я слышал у некоторых государственных служащих интересный, характерный тост, который они произносят во время «рабочих» застолий, праздников. Он звучит примерно так: «Пусть дотации из центра идут огромной рекой! Пусть сохранятся северные надбавки к нашим зарплатам!».
Это само по себе говорит о существующей установке: пусть идут деньги к нам, кормят нас. Люди привыкли к такой системе и принимают дотации как должное. Это настоящий паразитизм, я не побоюсь этого слова. Республика не работает и при этом постоянно требует денег. Другие регионы, например, Нижний Новгород, Татарстан – регионы-доноры – получают из центра деньги, которые работают в них, и только потом возвращаются обратно в виде процентов от заработанных доходов, сборов от налогов.
А Тува только получает, у нее сбор от налогов намного меньше. Это нахлебническая стратегия экономического мышления.
– То есть все действия республиканской власти направлены на то, чтобы получить из центра средства в духе этого нахлебнического поведения?
– Да, я именно так все понимаю.
– Но, согласно официальной информации, у нас постоянно сдаются в эксплуатацию свежепостроенные объекты, привозится новое оборудование, заключаются экономические соглашения. Утверждается, что развитие происходит.
– Строительство должно вестись, это нормально. Если бюджетные деньги даются, они даются на определенные цели, за них надо отчитаться в обязательном порядке. Но это никак не единственный показатель развития и достижений экономики.
ОДИН КОЛОДЕЦ ЕЩЁ НЕ ВСЯ ВОДА В МИРЕ
– У тебя есть неудовлетворенность от своих знаний, ты считаешь, что надо продолжить учебу и получение опыта. Но ведь ныне работающие в этой тувинской системе – тоже образованные люди, опытные. Как ты объяснишь несоответствие между большим количеством управленцев в республике и перекосами в экономических областях, которые ты обрисовал?
– Есть такая притча о двух лягушках, живущих в колодце. Одна лягушка выбралась из колодца и допрыгала до моря, она увидела его и поняла, что есть и такое огромное количество воды. До этого она думала, что их колодец – единственный, самый большой источник воды в мире. Вернулась и сказала второй лягушке о море. Та ей не поверила.
«Хорошо, – сказала первая лягушка, – если ты не веришь мне, пойдем вместе, я покажу тебе это море». Они вместе выбрались и попрыгали к морю. Вторая лягушка, увидев бесконечную поверхность воды, от избытка впечатлений… лопнула!
Точно также и с людьми. Они часто не понимают, что экономика имеет разнообразные формы, она функционирует по разным законам и содержит в себе бесконечное количество идей о том, как можно эффективнее организовать жизнь территории.
Кроме того, не надо забывать, что новое – это хорошо забытое старое. Именно поэтому я люблю читать исторические книги, биографии интересных личностей, историю разных регионов.
Вот сейчас понятно, что все происходящее в Америке, все кризисные явления в ней через некоторое время повторяются в тех регионах, которые пытаются копировать ее формы организации.
Один пример: финансовые пирамиды, типа «МММ». В свое время это было в США, у них уже есть такой горький опыт. Определенные люди, зная об этом, поняли, какую выгоду они могут из этого извлечь для себя, создали эти пирамиды, выманили у народа деньги и обогатились сами в России. Через некоторое время это же повторилось и в Туве. Все повторяется.
– Если твое представление о положении в республике не будет меняться в течение долгого времени и твои дела пойдут хорошо там, где ты находишься, допускаешь ли ты для себя возможность вообще не вернуться в Туву?
– Говорят, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Но, если «монастырь» родной, то может, следует предложить новый «устав»? Но для этого надо самому набраться опыта и знаний, посмотреть на другие «уставы».
– То есть «монастырь» ты менять все же не намерен?
– Нет. Москва, любой другой город на этой земле – это все равно для нас, тувинцев, чужие территории. Нас всегда будут воспринимать как лимитчиков, которые «понаехали на заработки».
ПОЧЕМУ МЫ НЕ В США, ВО ФРАНЦИИ ИЛИ ЯПОНИИ?
– Хорошо, ты предпочитаешь сейчас заниматься своим совершенствованием. А что ты предложишь для тех, кто не имеет возможности поступать также, кто не столь мобилен, молод и амбициозен, но кому трудно в Туве найти работу, свое место?
– Ничего страшного и трагичного я в этом не вижу. Человек, если он захочет, всегда найдет для себя область применения сил. И в Туве тоже.
Лично мне всегда помогает планирование. В моменты выбора, раздумий я достаю мой ежедневник, который начал вести еще в Турции (показывает его, перелистывает). Тогда я однажды написал два столбца с заголовками «Россия» и «Турция», где перечислял условия и возможности самореализации. 
Также заранее я вел календарь на поездку домой, расписывал даты пути в поезде, время прибытия.
– Здесь учатся и работают твои друзья из лицея, те самые, с которыми ты учился в Турции. Как получилось, что вы собрались именно в Москве?
– Мы сами себе иногда задаем этот вопрос. Ребята пытают меня, так как они последовали за мной. Спрашивают: «А почему мы здесь, а не где-нибудь в США, во Франции, в Японии?». А я в свою очередь «перевожу стрелки» на Айдына Монгуша: он по времени раньше всех приехал в Москву. Значит Айдын «виноват» (смеется).
ВЕРЮ В НАШЕ СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ
– Ты много планируешь для себя в плане профессионального роста. А что ты думаешь о личной жизни?
– Как и всякий мужчина, я должен посадить дерево, построить дом, вырастить сына. Хочу, чтобы в родном Кызыл-Мажалыке главная улица была усажена рядами рябин. Это очень красиво, и пуха меньше, чем от тополей. Дом мечтаю построить в Кызыле на правом берегу Енисея напротив обелиска «Центр Азии». Хотя, конечно (тут же озабоченно добавляет), если серьезно подумать, часто от наводнений страдать будем.
Ну, а после этого и все остальное… (улыбается). Когда я был маленьким, однажды спросил свою маму: можно ли, прежде чем заводить семью, пожить с десятью девушками, чтобы понять, какая именно из них и в счастье, и в горе способна быть спутницей моей жизни.
– Не пугай наших читателей своей прогрессивностью или, возможно, консерватизмом. Поясни, пожалуйста. Ты имеешь в виду: пожить с десятью по очереди, не сразу одним гаремом?
– Конечно, по очереди (смеется). Но это детские, наивные планы. У меня есть подруга и это мой первый опыт близких отношений. Надеюсь, что у нас все получится. Она замечательный человек, я не нарадуюсь.
Хотя в таких случаях речь идет не только о твоих планах, но и о стремлениях другого человека. И одним разумом здесь не решить. Подсказывать будет сердце – то, что не поддается планированию.
Главное – всегда верить. Ведь у каждого человека должна быть вера.
– У тебя есть вера?
– Есть. Я верю в наше светлое будущее.
* * *
Спустя день после нашей беседы Мерген прислал мне по электронной почте стихотворение Редьяра Киплинга «Если»:
«…Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
Ha карту все, что накопил с трудом,
Bcё проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»…»
(перевод М. Лозинского).
Подписи к фото
1. Мерген Хомушку
2. Мерген в школьные годы, с. Кызыл-Мажалык, 1991 год. С футболом он дружит до сих пор.
3. Надпись на турецком языке гласит: «Учиться в Стамбульском университете – это привилегия».
4. Семья Хомушку в 1987 год, с. Кызыл-Мажалык.
5. Студенты из Тувы, приехавшие на учебу в Турцию. г.Анкара, 1995 год. Слева направо: Саян Савыр, Орлан Хертек, Мерген Хомушку, Чечен Салчак, Ерназар Куулар.
6. Специалисты из Тувы, работающие в российско-турецких компаниях. Спустя восемь лет, г. Москва, 2003 год. Слева направо: Ерназар Куулар, Мерген Хомушку, Саян Савыр, Чечен Салчак, Айдын Монгуш.