Дарийн ПУНЦАГ: «Из колыбели в юрте кочевника — до Острова Свободы»

С генеральным консулом Монголии в Кызыле Дарийном Пунцагом я знакома больше двух лет – с момента открытия консульства в феврале 2002 года.

Заброшенное здание неподалеку от набережной Улуг-Хема, в котором в разные годы размещались детская больница и Управление камбы-ламы Тувы, быстренько отремонтировали, над ним появился сине-красный флаг Монголии, а на двери – табличка, извещающая о времени работы первого и единственного в Туве консульства иностранного государства.

 

В кабинете консула первыми на глаза попадаются три вещи: герб Монголии, портрет Чингис-хана и морин-хуур – монгольский музыкальный инструмент с «лошадиной головой», аналог тувинского игила. Спрашиваю у хозяина кабинета: «Играете на морин-хууре?». Выясняется, что господин Пунцаг музицированием не увлекается, а морин-хуур обязательно должен быть в кабинете уважающего себя мужчины-монгола. Так же, как и волчья шкура, «притаившаяся» за книжным шкафом: согласно легендам именно волк является прародителем монголов.

В первой же беседе консул поразил неожиданным знанием тувинского языка: «Домактажыр бис бе?» – «Поговорим?». Извинился, что говорит медленно – «Больше тридцати лет на тувинском почти не общался». Оказалось, что господин Пунцаг родом из Цэнгэльского сумона Баян-Ульгийского аймака, где живут этнические тувинцы.

 

Тувинские корни – крепкие

 

– Господин Пунцаг, ваши родители – этнические тувинцы?

– Отец мой – ойрат, мама – чаг тывазы, чистая тувинка, из иргитов. В семье говорили на тувинском языке, но жители Цэнгэла общаются на трех языках: тувинском, монгольском и казахском. Там около девяноста процентов населения – казахи. Думаю, что по-тувински я говорю хорошо, если учесть, что в школе учились на монгольском, а на родном говорили только дома.

В Ховдинском аймаке тоже живут тувинцы. Там есть шаман, тувинский язык он не знает, говорит только по-монгольски. Но когда хамнаар (прим.: камлает), то начинает говорить по-тувински. Хамнаар – очень трудное дело, сильно действует на человека. И в таком состоянии, наверное, шаман вспоминает свои тувинские корни, язык предков.

Тувинцы Цэнгэла стараются сохранить свои обычаи, родной язык, но так же стараются не отставать от времени, дают детям образование. Из них вышли многие известные люди – переводчики, писатели, депутаты, чабаны-передовики. Я рад, что родился именно в этой местности, что мои предки родом из Цэнгэла.

Мы жили в очень красивом месте, в монгольской Швейцарии – так называют Цэнгэльскийсумон. Алтайские горы, река Ховд, озера... Есть озеро Хар-Нур – Черное озеро. Вода в нем в самом деле черная, в Хар-Нур не втекают реки, но оно не исчезает, уровень воды остается постоянным. В озере нет рыбы, нет птиц на ее берегах. Такое удивительное место…

Три года назад власти хотели построить электростанцию на этом озере. Тогда жители Цэнгэла очень волновались, выступали через прессу и остановили это дело. А то через пять лет от озера ничего не останется. Жалко, что деревья вырубают. В центре аймака появилось много красивых домов, а дерево привозят из Цэнгэла.

– Цэнгэльские тувинцы обычно дают детям два имени: тувинское и монгольское – «для документов». У вас есть тувинское имя?

– Когда я родился, мне дали имя Тогтох – Доктаар, которое переводится как «остановиться, хватит» – хватит, мол, детей, младшим будешь. Потом, когда в школу пошел, дали монгольское – Пунцаг. Родился я в 1945 году и, точно, оказался младшим в семье.

– Чем занимались ваши родители?

– Родители были чабанами, а летом отец уезжал на Алтай, сейчас мы думаем, что он ездил в Бийск, продавал там шерсть, кожу, привозил товары. Самое главное – соль и чай, у нас их не было. Чай был известный – «русский».

– Вы выросли в юрте?

– Да, в юрте. Маленький был – качали в кавай (прим.: колыбель из дерева). Вниз подкладывали древесную золу, ее меняли часто – как ребенок сделает дело. Сейчас-то кавай заменили коляски.

Ранней весной – лед еще на реке стоял – откочевывали на весенние пастбища. Семьдесят, восемьдесят километров надо пройти. Нас, детей, сажали в арык – плетеные корзины – и ехали мы в них на спинах быков или верблюдов. Холодно было – горы, ветер постоянно дует. Но мы привычные были к таким суровым условиям. Помню, осенью, только снег первый выпадет, мы босиком выбегали и играли на снегу. Сейчас, конечно, я отвык от этой жизни. Любил в детстве скакать на лошадях. Жаль, за последние сорок лет ни разу не ездил верхом.

Лет шестнадцать мне было, когда начал работать: со старшим братом мы валили деревья, связывали их всал – плоты и сплавляли по реке Ховд в аймачный центр. Однажды у брата сломалось весло, он сделал гребок и упал в воду. Страшно было! Мы, хоть и сплавляли плоты, плавать не умели. Нам тогда повезло: брат вынырнул, а я успел его схватить и затащить на плот.

После смерти отца в 1954 году нас воспитывала мама. У меня двое старших братьев и сестра. Они окончили школу в Улан-Баторе. Средний брат – профессор, преподает в государственном медицинском университете. Старший брат более тридцати лет работал учителем, сейчас у него собственное фермерское хозяйство в Дархане, вблизи Улан-Батора. У него семеро детей – шестеро сыновей и младшая дочь. У среднего брата – сын-нейрохирург и дочь, она несколько лет работала в Корее, в этом году вернулась на родину.

Сестра в 1960 году уехала в Улан-Батор. Затем – в город Дархан, который тогда только строился. На его стройках работала молодежь со всех концов Монголии. Сестра выучилась на шофера, научилась водить трактор. Там встретила будущего мужа, тоже тракториста. У них пятеро детей, все работают, у ее старшего сына – строительная компания. Сестре сейчас семьдесят с лишним, брату старшему – семьдесят. Вернусь в Улан-Батор, сразу поеду к ним, за последний год ни разу не навещал.

 

НА ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЕ – 34 ГОДА

 

– Как вы стали дипломатом? Где учились?

– Окончил школу в Баян-Ульгие, потом поступил в Монгольский государственный университет. О дипломатической службе я тогда и не мечтал. Но через два года отобрали несколько студентов, которые отлично учились, и отправили на Кубу.

Так в 1966 году я стал студентом Гаванского университета. С нами училось очень много студентов из Вьетнама, среди них было много ребят без родителей – сироты. На их родине тогда была война… Были студенты из Польши, России, из Монголии нас было всего пятеро.

Приехали мы на Кубу, ни одного слова не знаем по-испански. Учить начали без словаря, покажут, например, на руку и по-испански говорят, что это. После окончания университета сразу поступил на работу в министерство иностранных дел Монголии. Уже 34 года как работаю в МИДе – с 1970 года. Прошел все ступени дипломатической карьеры – от переводчика до посла.

Был в шестидесяти странах мира. Много ездил по Европе, Африке: был в Мозамбике, Анголе, на Канарских островах, там говорят, в основном, по-португальски. Не раз посещал страны Латинской Америки, Соединенные штаты… Интересно, что, хотя во многих европейских странах бывал не по одному разу, в Испании еще не был, только в аэропортах проездом. До сих пор удивляюсь, как так получилось, ведь «основной» иностранный язык у меня – испанский. Я окончил филологический факультет университета Гаваны, специалист по испанскому языку и литературе.

– Вы знаете четыре языка?

– Больше. Владею португальским, английским, русским и, конечно, монгольским и тувинским языками. В детстве еще на казахском говорил.

– С однокурсниками по Гаванскому университету встречаетесь?

– Когда на Кубе жил, встречался с ними. Некоторые работают в дипслужбе – послами, консулами, кто на других должностях. Встречались как родные, интересно же увидеть друзей через десять-пятнадцать лет разлуки.

– В каких странах есть посольства Монголии?

– Более чем в тридцати государствах: в России, Китае, Соединенных штатах, Японии, Германии, почти во всех европейских странах. В Азии – в Лаосе, Вьетнаме, Индии. В России и Китае, кроме посольств, работают еще и консульства.

– Вы были послом Монголии на Кубе?

– Чрезвычайным и полномочным послом Монголии на Кубе. В то же время – послом в Мексике. Приезжал в Мексику на десять дней, встречался с президентом, чиновниками, решал вопросы.

 

ИСПАНСКИЙ ДЛЯ ДОЧЕК – РОДНОЙ ЯЗЫК

 

– В Туву с вами приезжала супруга, младшая дочка была на каникулах, зимой гостили внуки. А где ваши дети живут?

– У меня четыре дочери, три внука. Старшая дочь, Тина, больше десяти лет работает в посольстве США в Монголии. Вторая дочь, Оюун-энх – стоматолог, живет в Улан-Баторе. Младшая, Цолмон, тоже в Улан-Баторе.

В августе специально ездил в Улан-Батор, увидеться с третьей дочерью, Нинжин. Она приезжала из Франции, работает там в посольстве Чили. Во Франции живет семь-восемь месяцев, раньше работала на Гаити. Она владеет английским языком, французским, русский знает хорошо, испанский – родной. Отлично рисует, получала награды на выставках, потом, когда стала взрослой, оставила творчество. Нинжин – специалист по скаковым лошадям, сама прекрасно ездит верхом. Образование получила специальное, лечит лошадей, делает им массаж, в западных странах это высокооплачиваемая профессия. Сейчас собирается поступать в школу дизайна. Французские дипломы признают во всем мире, потом можно работать дизайнером.

– Как так получилось, что у ваших дочерей родным языком стал испанский?

– Дочери выросли на Кубе. Маленькими даже заговорили по-испански.

– Вы говорили, что переводите художественную литературу. Над чем вы сейчас работаете?

– В Туве у меня было совсем мало времени на переводы. Дел здесь много: надо было наладить работу нового консульства, к тому же, сначала я был один, только в прошлом году приехал консул Баатар. Даже на чтение времени не остается. Когда учился, читал Хемингуэя, американских писателей, российских – в школе изучали. Сейчас читаю, чтобы получить информацию.

На испанский язык перевел биографию Сухэ-Батора, произведения Цеденбала. Перевожу на монгольский язык биографии мировых знаменитостей. Готов к изданию сборник переведенных биографий мировых знаменитостей – Мерилин Монро, Коко Шанель и других.

– Во время состязаний по хурешу 11 сентября вы вручили приз от консульства борцу Андрею Хертеку. Вы болели за него?

– Андрей Хертек учится в институте монгольской национальной борьбы «Шонхор» в Улан-Баторе. Мы специально вручили приз Андрею, чтобы поддержать его. В Монголии принято помогать борцам. Кто знает, может, из него вырастет будущий чемпион Тувы?

– Во время прошлогодней командировки в Монголию мы с коллегами заметили, что там нет проблем с гостиницами. Гуанз – столовых – много не только в Улан-Баторе, но и в аймаках, вдоль трассы. Причем, юрты-гуанз – совершенно обычное явление. Монголы – кочевники. Их образ жизни не располагал к суете, торопливости, но они, на мой взгляд, успешно вписались в современный темп экономического развития. По-моему, меняется менталитет народа...

– Сегодня монголы работают по принципу «время – деньги». В начале девяностых было сделано все для «шага вперед»: созданы благоприятные условия для инвесторов, внесены соответствующие изменения в законодательство, открыты границы. Результаты реформ очевидны: активно развивается нефтяная, горно-добывающая индустрия. Монголию сейчас не назовешь только животноводческой страной, хотя скота у нас около тридцати миллионов голов. Козий пух и верблюжью шерсть перерабатывают около сорока предприятий. Их продукция – кашемир, пряжа, шерстяные изделия – уходит на экспорт. Большинство из этих предприятий появились в девяностых годах. Вложили капитал инвесторы из Японии, Италии, Соединенных штатов, Китая. На некоторых предприятиях, например, в корпорации «Гоби», можно увидеть весь цикл переработки шерсти: от сортировки до выпуска готовых изделий.

Развитие дорог и коммуникаций – сейчас все сумоны обеспечены спутниковой связью – стало толчком для развития туризма. Турбазы – юрточные городки, а в арт-шопах Улан-Батора можно выбрать самые разнообразные сувениры. Туризм – одна из главных статей дохода в бюджете страны.

 

ПЯТЬ ТЫСЯЧ ВИЗ – ЗА ДВА ГОДА

 

– На посту генерального консула Монголии в Кызыле вы проработали больше двух лет, с открытия консульства. Что сделано за это время?

– Я очень доволен работой в Туве. Монголы и тувинцы сейчас лучше понимают и больше уважают друг друга, чем раньше. Сократились случаи скотокрадства на границе. С момента открытия консульства в начале 2002 года до настоящего времени было выдано более пяти тысяч монгольских виз. Раньше, когда жители Тувы получали визы в Иркутске или в Москве, в Монголию ездили единицы. Обращаются за визами и жители Хакасии, Алтайского края, Республики Алтай, которые входят в наш консульский округ.

Сейчас трудностей при получении виз нет, даже приглашений не надо. Люди ездят в гости, просто посмотреть страну. Думаю, что среди эрзинцев мало тех, кто не был в Монголии. Начали ездить из других кожуунов, в том числе таких далеких, как Тоджа, Монгун-Тайга.

По нашим данным в Монголии учатся более пятидесяти тувинских студентов. Но цифра может быть не точной, многие учатся в частных вузах. В Улангоме открыто представительство Тувы, его сотрудники помогают жителям республики, выехавшим в Монголию, налаживают торговые отношения.

За время работы консульства в Туве побывали депутаты монгольского парламента, хамбы-лама Монголии, борцы во главе с авырга Сухбатом. Это тоже много значит. При поддержке нашего консульства тувинские журналисты побывали в Монголии, а этим летом Туву посетили журналисты Монгольского центрального телевидения. Фильм «Тува сегодня», снятый ими, вызвал интерес зрителей во всех уголках страны. Многие звонили на телевидение, просили повторить передачу о Туве.

– У нас говорят: кто не был на Тодже, тот не видел Тувы. Вы видели всю Туву?

– Про Тоджу мне рассказали, когда я только приехал в Туву. И я хотел побывать в этом сказочно красивом месте. Но так и не увидел Тоджу. Это хорошая примета: когда уезжаешь, надо оставить хоть одно незавершенное дело – и тогда обязательно вернешься.

Беседовала Виктория ХОВАЛЫГ

Фото из архива Д. Пунцага.

(«Центр Азии»

№ 41, 15 октября 2004 года)

 

Фото: 2. Старшая дочь Тина. Улан-Батор, 2003 год.

3. Дочь Оюун-Энх с семьей. Улан-Батор, 2003 год.

ПРОШЛО ВРЕМЯ...

К тому времени, когда интервью вышло в свет, ДарийнПунцаг сдал дела в Кызыле и уехал в Улан-Батор. В настоящее время он работает в Министерстве иностранных дел Монголии.

7 июня 2005 года к исполнению обязанностей генерального консула Монголии в Кызыле приступил Чойжинав Сумахуу.