ЗОЛОТАЯ КОНОВЯЗЬ
Поэт поплатился за искусство своим ухом, переменил множество профессий, стал учителем генералов и ныне живет в Москве с думою о Туве. К 70-летию поэта, художника, переводчика Комбу Дойдуловича Бижека и 40-летию легендарной песни «Алима».
РОЖДЕНИЕ АЛИМЫ
В дверь комнаты студенческого общежития постучали. Миша открыл. За порогом стояла миловидная девушка с большими глазами. Она спросила о своем брате, жильце соседней комнаты – монголе, которого не оказалось дома. Миша пригласил ее внутрь, предложил подождать брата у него.
– Как тебя зовут?
– Алима.
Хозяин расспрашивал, гостья рассказывала о себе. Но беседа была недолгой. Послышался стук открываемой соседской двери. Красивая девушка ушла. Молодой человек посидел немного, потом взялся за ручку и строки сами потекли на бумагу. Родились лирические стихи о девушке Алиме.
«Раз увиделся с тобой –
Не забуду взор живой,
Блеск беспечных, ярких глаз,
Простодушный твой рассказ.
В восемнадцать юных лет
Пусть больших событий нет,
Но простая красота
Выше сказок волшебства.
Алима, Алима,
Как прекрасна и мила!
Твоя девичья краса
Выше сказок волшебства.
Ты в Монголии росла,
Как Тувы моей сестра.
Речь на разных языках
Так смешлива и остра.
Ты нежна и весела,
Музыкальна и светла.
Ты любовь во мне зажгла
В песню новую вошла.
Алима, Алима,
И красива, и мила.
Ты любовь во мне зажгла
В песню новую вошла.
(Перевод Светланы Козловой)
На следующий день поэт показал стихи своему другу – композитору Батыю Монгушевичу Кенешу. Они уединились в одной из аудиторий своего вуза – Ленинградской высшей профсоюзной школы: Кенеш играл на фортепиано, а Бижек записывал за ним ноты. Мелодия была сочинена тоже на одном дыхании. Спустя некоторое время друзья спели сказочно-лирическую «Алиму» на одной из тувинских встреч в городе на Неве.
ЗА ПЕСНЮ – ОТКУШЕННОЕ УХО
Через несколько месяцев Миша вернулся в Туву и неожиданно для себя услышал знакомые мелодию и слова в автобусе, в котором ехал в Эрзин. Потом – по радио, на мероприятиях. Песня, как и имена ее авторов, разлетелись по республике. Произошло это в 1967 году.
Такова история рождения одной из самых любимых тувинских композиций, автором слов которой является Комбу Дойдулович Бижек. Мишей зовут его друзья и родные.
Результатом творения стала не только известность и всенародная любовь. Пришлось Комбу Бижеку также и пострадать за искусство. Молодая жена, с которой они тогда только начали совместную жизнь, приревновала впечатлительного поэта к незнакомой девушке.
В приступе ревности выкинула трюк, который намного позже «повторил» на ринге американский боксер Майк Тайсон со своим противником Эвандером Холифилдом. Она вцепилась зубами в левое ухо мужа и оторвала ему большую часть ушной раковины. Жить чувствительной натуре с такой половиной (не уха, а спутницей жизни) было опасно для здоровья, и пострадавший расстался с ней, благо, что они еще не были расписаны.
Сказка оказалась «о двух концах». «Алима» вошла в число лучших песен Тувы ХХ века и навсегда вписала имя поэта в историю тувинской культуры. Но она также разрушила его первую семью и на всю жизнь оставила на ухе след-напоминание.
«НЕ ЗАНИМАЙСЯ ЕРУНДОЙ»
«На поэтические «подвиги» вас именно девушки вдохновляют?» – интересуюсь у Комбу Бижека.
Мы сидим в уютной кухне дома у поэта в Москве, пьем чай с молоком и листаем сборники его стихов.
Улыбчивый седовласый собеседник смотрит на меня хитро из-под толстых стекол очков, смеется и поправляет: не только девушки, но и просто интересная встреча, хороший человек, друзья, родная тувинская природа. Его творческая душа всегда пыталась самовыразиться – с самого раннего детства.
По всей видимости, такое «наследство» он получил от своей мамы – простой труженицы колхоза Сепчитмы Дунгуевны Бижек. Жизнь их не баловала: отец семейства Дойдул Ягарай умер от сердечного приступа, когда Мише было всего 11 лет, и его мама осталась одна с четырьмя детьми.
Жили они в эрзинском селе Нарын. Несмотря на все трудности, Сепчитмаа сохранила и развивала свои таланты. Всегда пела, писала стихи. Ее приглашали на праздники односельчане, а творения печатали в тувинских газетах.
Мама согласилась с желанием сына учиться на артиста, благословила его. Ведь сама она в конце 1920-х годов хотела получить образование, стать учителем. Отучилась три года в составе первого набора тувинских студентов в Улан-Удэ. Стать специалистом ей не дали родственники: не отпустили после очередных каникул.
В судьбу Комбу Бижека также вмешивались разные обстоятельства, которые корректировали его путь. В 1956 году, после окончания эрзинской школы, 17-летним парнишкой он приехал в Кызыл с твердым намерением поступить на работу в театр, чтобы потом выучиться на артиста. Но ему встретился односельчанин – бухгалтер колхоза «Путь к коммунизму» Нурзет Чоодуевич Ширшин. Он уговорил юношу поступить в сельскохозяйственный техникум и приносить пользу народному хозяйству, мол, «театр – это несерьезно, не занимайся ерундой».
Мнение старшего было подкреплено гарантией колхозной ежемесячной стипендии в 10 рублей, что было в те времена очень большой суммой. Помогать семье надо было.
Жалел ли о навязанном выборе? Нет, ведь все равно сегодня Комбу Бижек – признанный тувинский поэт и камнерез. В жизни его сопровождала удача, не покидало вдохновение. Но до того, как найти себя, Комбу Дойдулович сменил много профессий.
После окончания техникума вернулся в родной колхоз, год проработал бухгалтером. К нему здесь обращались не иначе как «башкы». Дело в том, что еще будучи школьником, после пятого и седьмого классов во время каникул Миша выступал в роли учителя: учил аратов тувинской грамоте. Тем самым, как гордо подчеркивает Комбу Бижек, с раннего возраста участвовал в государственной программе ликвидации безграмотности в Туве, как и его мама.
Призвали в армию в 1960 году. Проучившись в 63 военной авиашколе механиков радиотехнических станций ВВС Дальневосточного военного округа, приобрел специальность радиомеханика. Затем на два года был переведен в Сибирский военный округ. Служил оператором 15 главного командно-диспетчерского пункта, налаживал радиосистемы в командном пункте диспетчерской в новосибирском аэропорту «Толмачево».
В 1963 году (служба в армии тогда была трехлетней) Комбу Бижек снова вернулся к трудовым будням в нарынском колхозе, уже экономистом.
И ПЕВЕЦ, И ТАНЦОР, И ПОЭТ, И РЕЖИССЁР
Все это время он не бросал свои увлечения: пел, танцевал, сочинял, руководил танцевальным коллективом и хоровым кружком.
Без его участия в сельском клубе Нарына не проходила ни одна репетиция. Его коллектив много раз занимал первые места в смотрах художественной самодеятельности Эрзинского района. Участвовал в 1964 году в декаде Тувинской АССР в Москве, посвященной 20-летию вхождения ТНР в состав СССР. В том же году стал постановщиком танца «Наездник» и получил звание лауреата на Всероссийском смотре художественной самодеятельности сельской молодежи в столице.
Стихи начал печатать в республиканских газетах с 1962 года. Активистом был всегда: и будучи комсомольцем, и став коммунистом (в партию вступил еще в армии).
В итоге стал заведующим отделом культуры райисполкома Эрзина, а затем получил направление на учебу в Ленинградскую высшую профсоюзную школу.
Здесь прошли четыре интереснейших года студента Миши. Тогда педагоги привили ему интерес к разным видам искусства и художественным приемам. Он выучился играть на пианино, освоил нотную грамоту. Именно здесь родилась одна из лучших песен Тувы – «Алима». Другие стихи Комбу Бижека земляки тоже «разобрали» и переложили на музыку. Точной цифры своих песен сам поэт не знает, насчитывает примерно два десятка.
С начала семидесятых годов Комбу Бижек начал работать в Кызыле – директором Дома художественной самодеятельности областного совета профсоюзов Тувы. Остепенился. Обзавелся семьей. Женой стала эрзинская врач Маша – Мария Халбыновна. Она с пониманием отнеслась к творческим особенностям молодого человека и до сих пор является читательницей, ценительницей номер один всех его сочинений. У них две дочери: Айлаана и Шолбана. Казалось бы, жить им в Кызыле.
Но жизнь готовила для него очередной поворот...
ДУМАЛИ – ВРЕМЕННО, А ПОЛУЧИЛОСЬ – НАВСЕГДА
В 1974 году Комбу Бижека вызвали в республиканский военкомат. Спросили: «Хотите работать в Москве?» Работник культуры немного удивился, но ответил утвердительно, хотя ему пока не сообщили никаких подробностей. «Что за ерунда?», – озадаченно почесал затылок эрзинец и ушел.
Через некоторое время снова вызов. На этот раз в военкомате поэта встретил незнакомец в погонах, который поздоровался с ним: «Сайн байна уу» и стал говорить по-монгольски, предложил прочитать монгольскую газету, пересказать дословно ее текст по-русски. Это был экзамен.
Оказалось, что в это время Московское высшее пограничное командное училище КГБ СССР набирало переводчиков монгольского языка. При этом разыскивались кандидаты по всему Союзу по личным делам партийных военнослужащих.
Комбу Бижек, с детства говоривший, как и все нарынцы, по-монгольски, имел в деле запись: «Владею монгольским языком устно и письменно». Партийное руководство республики также дало «добро». Это и определило дальнейшую судьбу автора «Алимы».
Для встречи с тувинским коммунистом из Москвы был командирован представитель училища, опытный переводчик, бурят по национальности. Результаты, которые показал кандидат, вполне удовлетворили экзаменатора. Он раскрыл «карты», предложил подумать о переводе в Москву, посоветоваться с семьей. Срок был дан – один день.
– Я пришел домой, – вспоминает Комбу Дойдулович, – а жены-то нет, она в то время была на курсах повышения квалификации в Киеве.
Советчик все же был – мама Сепчитмаа Дунгуевна. Она снова благословила сына на освоение новых горизонтов. Мария Халбыновна была просто поставлена перед фактом – необходимостью переехать в Москву. К счастью, возражать не стала.
– Не страшно было вот так взять да и покинуть родину, заняться совсем другой работой? – спрашиваю.
– Но ведь я-то думал, что это всего на три-четыре года, было интересно, – отвечает хозяин. – Потому и организовали направление от Минздрава Тувы для жены в клиническую ординатуру при втором Московском мединституте, чтобы у нее тоже было занятие в столице, пока я буду работать.
Сначала Комбу Бижек поехал один устраиваться на новом месте, затем перевез семью. Через год им выделили квартиру рядом с училищем. Возвращение в Туву потом стало проблематичным. «Погоны на меня нацепили, – говорит Комбу Дойдулович, похлопывая себя по плечу, – я стал военным, уже не мог самостоятельно увольняться. Я был нужен, меня не отпускали».
Так Бижеки и остались жить в златоглавой. Привыкли. Дочери выросли, работают. Младшую недавно выдали замуж.
Свой среди своих и чужих
Сегодня своими учениками-курсантами Комбу Дойдулович называет военных от командующего пограничными войсками Монголии, генерал-майора Паламына Сундэва до начальников погранотрядов по всей Монголии. Для них он тоже «башкы» учитель. Правда, военные в этом случае обращаются по званию. Комбу Бижек – «хошуч», майор – по-монгольски.
В Московском высшем пограничном командном училище обучались военные из разных социалистических стран, для них работал целый корпус переводчиков. Комбу Дойдулович входил в группу, занимавшуюся с монголами, и присутствовал на занятиях, синхронно переводя лектора и учащихся.
Сначала, конечно же, приходилось тяжело: надо было освоить военную терминологию, приобретать прямо на ходу навыки переводчика высшего пилотажа – синхрониста. Вместо двух часов дневной нормы работы для таких специалистов приходилось трудиться по шесть часов. И так – в течение пятнадцати лет!
Когда трудности адаптации были пройдены, лекции и темы были усвоены настолько, что порой «башкы» импровизировал. Считая пример, приведенный лектором неудачным, рассказывал совсем другой. Так как переводить приходилось в обе стороны, то порой помогал на экзаменах «плавающим» курсантам, за них давая правильный ответ.
– На каком языке вы думаете? – пытаюсь уточнить я. – На тувинском или монгольском?
– На тувинском, – отвечает поэт после некоторой паузы и добавляет, – хотя и по-монгольски тоже бывает.
Второй язык настолько ему близок (эрзинцев и в Туве можно легко отличить по монгольскому акценту), что после первой же экзаменовки переводчика лингвистами Московского государственного института международных отношений (МГИМО) в 1979 году ему в виде исключения было позволено больше не пересдавать в дальнейшем этот экзамен. Его способности были признаны окончательно и пожизненно, обжалованию это заключение не подлежало.
По этой же причине монголы принимают его за своего. Как-то Комбу Дойдулович два дня сопровождал приехавшего в Москву начальника пограничных войск Монголии. Тот спросил его: «Комбу, когда ты приехал сюда? Почему я тебя не помню?». Решил, что перед ним какой-то неучтенный монгольский военный.
Вместе с ними был курсант, который поспешил разъяснить: «Нет-нет, это советский товарищ, он наш преподаватель». На следующий день генерал сказал в училище: «Я вашего переводчика признал монголом, такой хороший у него язык». Бижек получил от него один из самых редких воинских знаков Монголии, более ценный, чем орден, – «Отличник пограничных войск Монголии».
Комбу Дойдуловичу пришлось и возглавлять свое бюро переводов в училище, в подчинении у него было два десятка человек. Он сделал «тур» по стране, набирая очередную партию монголоязычных коллег. Но… на дворе уже был конец восьмидесятых. Вскоре государство распалось, «соцлагерь» перестал существовать, училищу переводчики стали не нужны.
До пенсии Комбу Бижек доработал редактором бюро переводов в спецотделении Высших пограничных командных курсов КГБ СССР (позже были переименованы в Пограничную академию ФСБ России). Дослужился до звания майора, вышел на пенсию. Имеет множество военных наград, в том числе монгольских.
МНОГОГРАННЫЙ САМОУЧКА
Конечно, все эти годы тувинец не забывал о своей малой Родине. Там у него живут родные сестры-пенсионерки Валерия Чамзыевна Кыргыс (иное отчество, так как воспитывалась у дяди по имени Чымзы) в Эрзине и Мила Дойдуловна Кунгаа в Кызыле. Мама умерла в 1990 году в возрасте 85 лет.
В Туве находится большинство друзей поэта, которым он хотел быть полезным. Поэтому долгое время Комбу Бижек предлагал руководству республики создать в столице Союза свое представительство. Когда момент для этого настал, страна называлась уже Россией. Комбу Дойдулович стал свободным пенсионером.
С радостью принялся готовить бухгалтерскую документацию новой организации («пригодилась моя бухгалтерская специальность») вместе с первым руководителем постпредства Иваном Максимовичем Сувандии и его заместителем Валерием Николаевичем Иргитом. Основатели тувинского представительства собирали вокруг себя московских тувинцев, вместе переживали и радости, и горести, ежедневные заботы.
Сейчас пенсионер «работает» дома. Участь отца-сердечника его миновала, но оперироваться все же пришлось…
Комбу Дойдуловича часто можно увидеть на тувинских мероприятиях в столице. Очень обаятельный, общительный поэт – один из аксакалов московской тувинской диаспоры. Он с удовольствием встречается с земляками, живо откликается на приглашения, по-отечески относится ко всем младшим. 80-летнюю Наталью Дойдаловну Ажикмаа-Рушеву называет сестрой, подчеркивая, что у них одинаковые отчества, в которых различается только одна буква.
Как и многие тувинцы-«москвичи», очень тоскует по родным местам. Пока работал, ездил домой каждый год, сейчас – реже. Именно в Москве он написал большинство лирических стихов о Туве. Вот как это описал в предисловии к сборнику «Золотая коновязь» (2004 год) переводчик его стихов на русский язык, член Союза писателей России Владимир Гордеев:
«Когда пришло время, и он оказался на чужбине, то тоска по отчему краю вспыхнула в его душе и сердце неугасимым костром, требуя своего выхода. И тогда эти чувства переплавились в стихи, где каждая строка пронизана любовью к Туве. А воображение поэта укрупняло и углубляло значение даже самой незначительной детали, наделяя ее и новыми красками, и новым восприятием. Вот потому все, что написано автором, – столь реально выпукло и так пронизано волшебством».
Комбу Бижек изучает историю Монголии, ее литературу. «Это меня обогащает как литератора», – объясняет он. Перевел «Сокровенное сказание монголов» на тувинский язык (издано в 2002 году в Кызыле под редакцией ученых Тувинского института гуманитарных исследований). Сейчас читает исторический роман на монгольском языке и вынашивает задумку о новом переводческом подвиге. В 2003 году стал членом Союза писателей Тувы и России.
Другое тувинское искусство, которое Комбу Дойдулович освоил таким же методом вдохновенного самоучки, – камнерезное. Делал с детства игрушки для себя. Еще юному Мише первый камень с советами как его обработать дал знаменитый эрзинский резчик по камню Бригад Дупчур. Совершенствовал работу с агальматолитом Комбу Дойдулович уже сам.
Привозит из Тувы камни-заготовки и работает с ними дома, в своем «кабинете», расположенном в лоджии. Часто, чтобы не поднимать пыль и не мешать родным, уходит на берег реки Яузы, которая течет рядом с его домом. Садится в укромном месте и мастерит. Вырезает традиционные сюжеты и фигуры: животных, драконов, всадников. На улице работается очень хорошо. Не нравится только излишний интерес прохожих к резчику. Ворчит по-доброму на любопытных: «Подходят черти, встают рядом и смотрят, мешают».
Продает свои фигурки редко, в основном, делает их для души. Выставки работ устраивал и в пограничном училище, и когда работал в постпредстве. Искусство его было оценено профессионалами. Принят в Союз художников Тувы и России в 1999 году.
СОЛНЕЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО
– Вас вдохновляют интересные люди, родные места… А есть ли у вас какое-то благоприятное время для творчества?
Поэт-художник-переводчик улыбается и признается: «Лучше работается, когда мне очень тепло. Когда обогревает солнце, когда принимаю горячую ванну». Именно тогда, как он говорит, рождаются новые поэтические строки, хочется быстро все записать. Специально, чтобы не растерять вдохновение, берет с собой в ванну ручку с бумагой. Ночью не творится, любит поспать. Самое плодотворное время суток – день; сезоны года – весна, лето.
Объяснение своей манеры творить нашел такое: «У меня сосуды ведь закрытые. Когда мне тепло, они расширяются, кровь активно поступает в мозги, и сразу все начинает работать».
Мысли свои в шутку называет «ерундой», которая «лезет» в голову. На что Мария Халбыновна ему сразу сердито возражает: «Ты что, отец, какая ерунда? Ты же творишь!». Комбу Дойдулович смеется, говорит свое любимое слово «интересно» и продолжает писать.
Среди космической степи
Земля – как голубая юрта,
Чтоб после долгого пути
Здесь путники смогли найти
Блаженство щедрого приюта.
Бредет, роняя бледный свет,
Луна – верблюдица без пары.
И, звездный оставляя след,
Пасутся миллиарды лет
Золоторунные отары.
Но мир земной давно б зачах,
Планета стала бы уныло,
Когда б, как жизни всей очаг,
Не посылало нам в лучах
Тепло и свет Звезда-Светило.
И в нашей жизни непростой,
Покинув вдохновенья выси,
Я к Солнцу – судеб всех устой,
Как к коновязи золото,
Привязываю и стихи, и мысли.