Заплыв в небо

Туда и обратно – пять суток в плацкартном вагоне, заполненном исключительно сибирскими журналистами разной степени трезвости. Можете себе представить, что это такое?

За окнами – пустынная степь и совсем айтматовские буранные полустанки. Один за другим – крохотные железнодорожные поселения, безымянные, только с номерами: разъезд № 1…№ 17…№ 25. Всего числом 33.

И города мертвых, завораживающие величественным великолепием белых мавзолеев.

Кладбища и разъезды, разъезды и кладбища…

Через весь Казахстан, с севера на юг, от Новосибирска до Алма-Аты.

Плюс предыдущие сутки поездом от Абакана до Новосибирска.

Итого – семь суток только железной дороги, чтобы всего трое суток провести в Киргизии. Стоило ли это того? Выяснилось – стоило!

Я не разочаровалась в том, что не убоялась долгого пути, приняв приглашение новосибирского Масс-Медиа-Центра, и отправилась из Кызыла на первый киргизско-российский фестиваль прессы.

И влюбилась там с первого взгляда.

ЛЮБОВЬ СРЕДНЕГО РОДА

Объект моей киргизской любви – не мужского и даже не женского рода. Среднего.

Это Иссык-Куль – озеро, на берегу которого жили мы три дня и три ночи, с 7 по 10 сентября. Озеро-море – 6236 квадратных метров площади – с запада на восток вытянулось на 182 километра, глубина – до 668 метров.

С переводе с киргизского – Горячее озеро, потому что не замерзает зимой. Чистейшее, с мягким прибрежным песком. Прозрачно-голубое, чуть солоноватое на вкус. Окруженное загадочными вершинами Тянь-Шаня в белоснежных платках.

Когда плывешь, теряешь ощущение пространства. Линии горизонта нет: вода плавно переходит в воздух, голубое перетекает в голубое. И кажется, что ты плывешь прямо в небо.

Переворачиваешься на спину и уже не можешь понять, где ты: в воде или уже там – наверху? Тишина. Только ты и небоозеро.

Начало сентября – по местным меркам уже не сезон для купания, вода даже днем прогревается не выше восемнадцати градусов. Но знающих, что такое ледяной Енисей, этим не испугаешь.

И каждое утро я спешу к Иссык-Кулю на свидание. И каждый раз опаздываю. Меня снова опережает самая ранняя пташка – начальник отдела пресс-службы Правительства Республики Тыва Саяна Монгуш.

Саяна уже раскрепощенно плещется в озере обнаженной и приглашает последовать ее примеру, убеждая, что только так можно получить настоящее удовольствие от купания. Она даже специально демонстрирует для особо застенчивых, как можно снять купальник прямо в воде и лихо размахивает им над головой, продолжая держаться на плаву.

Нет, у меня так не получится. Разве что дома в ванной попрактиковаться?

СПАСИБО НОРМАМ ГТО!

Но в целом своими плавательными успехами в Киргизии я вполне довольна. На журналистском заплыве в бассейне показываю весьма неплохой результат, даже более высокий, чем у коллег в младшей женской возрастной группе.

Сама удивляюсь: ну, и рванула на 25 метров! Как говорится, не посрамила Туву, хоть и нет в ней ни одного бассейна для спортивного плавания.

«Ничего удивительного. Это потому, что вы – старой закалки: сдавали нормы ГТО», – говорит судья заплыва, и с удовольствием выводит в оценочном листе против моей фамилии – третье место.

А что, киргизский судья-спортсмен, мой сверстник, действительно, прав. Спасибо нормам ГТО – «Готов к труду и обороне!», которыми в советские времена мучили физкультурники всех школьников и студентов.

Хочешь – не хочешь, можешь – не можешь, а напрягись по полной: отожмись, прыгни, пробеги, метни и проплыви, уложившись в метры и секунды, установленные для твоего возраста. Иначе зачета не видать!

Ох, и ворчали девчонки на придирчивых физкультурников вместе с их нормами! А вот ведь – и вспомнились, и пользу принесли «гэтэошные» спортивные нормы, единые тогда и для России, и для Киргизии – для всего Союза Советских Социалистических республик.

И ОГЛЯНУТЬСЯ НЕ УСПЕЛИ, КАК РАСТЕРЯЛИ ВСЕХ СЕСТЁР

О тех временах, когда мы были все вместе, в одной стране СССР – пятнадцать республик – пятнадцать сестер, в Кыргызстане, так теперь, через «ы» официально именуется страна, вспоминают часто.

«Мы с вами вместе столько лет! Я учился в Ленинграде, в институте киноинженеров. Там – мои друзья. Защищал СССР, служил в Кемеровской области. Мы с Россией – одно целое. Кыргызстан и Россия – одна семья», – говорит директор Государственного агентства по туризму Кыргызской Республики Турусбек Мамашев.

Вспоминают с теплотой. С сожалением о добром ушедшем. И с обидой.

«Есть обида, еще с 1991 года, – рассказывает во время «круглого стола» один из наших киргизских коллег. – 17 марта я голосовал в первый и последний раз. Тогда 96 процентов граждан Киргизии проголосовали за сохранение СССР. Но…»

Его обида и разочарование мне очень понятны. Тогда, 17 марта 1991 года, мы шли на всенародное голосование в полной уверенности в том, что это действительно нужно и будет так, как скажем мы – народ. Иначе зачем бы это власть впервые решила с нами посоветоваться?

И высказались. Девять сестер из пятнадцати. Латвия, Литва, Эстония, Молдавия, Грузия и Армения в референдуме не участвовали – воспрепятствовали местные органы власти.

И все равно процент был большой. Из 185,6 миллиона граждан СССР с правом голоса в референдуме приняли участие 148,5 миллиона (79,5%), из них 113,5 миллиона (76,43%) высказались за сохранение СССР.

Один из самых высоких процентов «за», даже выше, чем в России (РСФСР), был, действительно, в Киргизской ССР. Верная сестра сказала «да» жизни одной семьей: 96,4 процента ее жителей проголосовали за сохранение единого государства.

Но кто бы нас послушался?

19 августа в Москве грянул путч, 21 августа закончился. Киргизия объявила себя независимым государством 31 августа 1991 года.

8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще собрались три российско-украинско-белорусских зубра – Ельцин, Кравчук, Шушкевич – и окончательно зачеркнули Советский Союз.

25 декабря Михаил Горбачев с экранов телевизоров простился с нами, заявив, что уходит с поста президента СССР – ему нечем оказалось руководить. И уже вечером 25 декабря над Кремлем вместо красного взвился трехцветный флаг. Что означало: самого большого государства в мире – Советского Союза – больше не существует.

Так что мы и оглянуться не успели, как между нами пролегли границы. Стоя в бесконечной всенародной очереди за колбасой, и не заметили, как оказались уже в разных странах.

Что ж, теперь колбасы у нас у всех – завались. Но вот ведь в чем штука – не стали мы почему-то от нее счастливее. Глаза уже на нее не смотрят. Просто тошнит от колбасы.

А ВЕДЬ, ПРАВДА, БЫЛА СЕМЬЯ

«Нужно, чтобы сегодня, как бы ни было, мы все равно оставались одной семьей», – завершает свой грустный монолог о разочаровании девяносто первого киргизский коллега.

Ему вторит Азамат Тынаев, редактор газеты из Бишкека, возглавляющий представительство «Комсомольской правды» в Кыргызстане.

«Мы прожили общую историю. Мой дед по матери – ветеран Великой Отечественной войны, фронтовой разведчик, он недавно умер. Я, еще в брежневские времена, пять лет учился в Москве, в Литературном институте.

А наши дети практически ничего не знают про Москву и Россию. Сфера их интересов – Китай.

Дочь пришлось провожать на учебу в США. И мне, выпускнику московского вуза, стало обидно: а почему она не хочет учиться в Москве? Почему за эти семнадцать лет мы так безумно удалились друг от друга? Давайте искать точки соприкосновения».

Точки нашей общей истории и искать не надо. Они в Киргизии – на каждом шагу.

Первая – уже при въезде в страну, на границе с Казахстаном. У нас быстро проверили паспорта (для граждан России здесь действует безвизовый режим), и в автобус заходит офицер-таможенник. Очень корректен, доброжелателен. Улыбается: «У меня в России много друзей. Еще со времен учебы в Москве, в Высшем военном пограничном училище».

При въезде в село, на территории которого находится санаторий, в котором нас поселяют, надпись – село Булан-Соготту. А в скобках – Комсомол. Вернули селу старое историческое название, но при этом прежнее советское не стерли, сохранили.

На маленьком сельском кладбище среди мусульманских мавзолеев – бетонная плита: двадцать фамилий односельчан, погибших в годы Великой Отечественной.

И центральная улица села носит, как и прежде, имя Ленина. А на школе сохранилось его изречение: «Учиться, учиться и учиться», давно уже исчезнувшее в наших школах.

ПО-РУССКИ? БЕЗ ПРОБЛЕМ!

Интересное ощущение испытываешь, бродя по здешним улицам, базару: словно ты не за границей, а дома, где все тебе понятно, а если что-то и неясно – тебе без проблем объяснит любой.

Все вывески – на русском. Никакого языкового барьера. По конституции страны киргизский признан государственным языком, русский – официальным.

Но говорят на нем все абсолютно неофициально. Порой, лучше, грамотней, чем жители России. И не только старшее и среднее поколение, учившееся во времена СССР, но и те, кто вырос уже на так называемом корявой фразой «постсоветском пространстве».

Прекрасно понимая, что запланированные официальные мероприятия и встречи, на которых российским журналистам показывают только самое лучшее, это еще не вся страна, не народ, в последний час последнего третьего дня сбегаю из комфортабельного отеля и просто стучусь в первый попавшийся киргизский дом.

ЯБЛОКИ АЙГУЛЬ

Дом десять по улице Ленина привлекает чудесным яблоневым садом за забором. Мне открывают. Маленькая девочка, услышав русскую речь, тоже по-русски вежливо говорит: «Здравствуйте» и зовет маму.

Мама сначала волнуется: гостей не ждали, все одеты по-простому, заняты работой в саду. Но тоже улыбается и приглашает в сад и в беленый домик с голубыми наличниками и верандой.

Родовому дому семьи Кадыровых – более пятидесяти лет. Сюда Айгуль Баканбаева пришла женой среднего сына Алмазбека – седьмого по старшинству в семье из двенадцати детей.

Сейчас уже все выросли, разъехались, но приезжают часто: и просто в родной дом, и за хозяйством присмотреть. «Мы – фермеры, – рассказывает хозяйка, – у нас большая кошара в горах: овцы, козы, коровы. Сажаем клевер, пшеницу. Ухаживаем за скотом по очереди: один год старшие родичи, другой – средние».

До кошары недалеко: 40 минут пешком, 15 – на машине «Жигули», которая семью вполне устраивает, потому что на ней по горной дороге без проблем проедешь. Сейчас как раз их очередь о скоте заботиться, поэтому муж – в горах.

А они – женщины, дети – собирают яблоки, у них около восьмидесяти яблонь разных сортов, груши, черешни, алыча. Большую часть этих деревьев они сажали еще молодыми, вместе с родителями. Яблоки – отменные, урожай до четырех – пяти тонн бывает, перекупщики приезжают – скупают.

Сад – большой, ухоженный, такие же ухоженные и две комнаты дома. Хоть хозяйка и беспокоится: «Ой, у меня беспорядок», никакого беспорядка не замечаю: ни пылинки, ни соринки. В комнатах – никакой громоздкой мебели, только ковры: на всех стенах, на полу. Только на потолке их нет.

«Здесь мы, когда нас немного собирается, кушаем бешбармак, – улыбается хозяйка и садится на ковер, показывая, в какой позе положено сидеть женщине по киргизскому обычаю. – А когда все родные в сборе, накрываем стол во дворе, в комнатах всем не поместиться».

У Айгуль с Алмазбеком трое детей. Старшим Адилетом они довольны: он учится в столице – Бишкеке, в десятом классе, в спортивной школе, приравненной к техникуму. Борец.

Дочь Бегимай – третьеклассница, малышка Жаркынай в детский сад ходит. Айгуль, сама прекрасно говорящая по-русски, в хозяйских хлопотах не забывает следить за образованием дочерей.

В школе и садике они учат три языка: киргизский, русский, английский. Старшая девочка по нашей просьбе начинает говорить по-английски, но забывает одно слово, и мама приходит на помощь, подсказывает.

В третьем классе у Бегимай уже шесть уроков английского в неделю. А вот русского – только три, и мама считает, что этого мало: надо бы побольше, потому что русский дочери очень будет нужен в жизни.

Рассказывает:

«У нас туризм сейчас развивается. Раньше около нас был только один санаторий «Аврора», а сейчас уже восемь: отели, пансионаты. А это для людей – рабочие места.

Кому санатории не по карману, снимают комнаты у местных жителей – за 100-150 рублей в сутки. Это раз в десять дешевле, чем в санатории получается. Мы не сдаем, у нас места нет, а соседи отдыхающих принимают. Из России часто приезжают, вот из Павлодара недавно были, из Тюмени. И вы еще приезжайте!»

А потом Айгуль предлагает сорвать яблоки прямо с дерева – любые, какие приглянутся. Ох, таких яблок, как в этом саду, я никогда не видела, не едала: огромные, сочные, ароматные!

И сейчас помнится их вкус.

(Окончание. Начало в №42 от 24 октября 2008 г.)

ЛУННЫЙ ЦВЕТОК

Лунный цветок – так переводится имя моей новой киргизской знакомой Айгуль из иссык-кульского села Булан-Соготту.

Айгуль – удивительный цветок с красно-желтыми, похожими на колокольчики лепестками. Ростки у него проклевываются только через семь лет, и только еще через семь появляется первый цветок. А потом каждый год прибавляется по одному яркооранжевому бутону.

Красивую и грустную легенду рассказывают о нем.

В далекие времена в одном известном кыргызском племени жила луноликая красавица Айгуль. Скромная, трудолюбивая и певшая так проникновенно, что песнями ее заслушивались все.

Полюбила она бесстрашного богатыря Козулана. И он влюбился в нее. Родители уже начали приготовления к свадьбе, но смелый юноша не вернулся из похода: погиб в неравном бою.

Узнав об этом, Айгуль долго сидела у реки, возле которой она познакомилась с любимым, а потом поднялась на самую крутую скалу и бросилась вниз.

Прошло время, и подруги Айгуль увидели на камнях, окропленных кровью девушки, необыкновенные цветы. Их назвали в честь красавицы, а ту скалу – Айгульташ.

Легендарный цветок, занесенный в Красную Книгу, мне увидеть не удалось: растет он в горах, и только в одной области Кыргызстана – Баткенской, где ежегодно в апреле, когда расцветает айгуль, отмечается праздник Цветка.

А вот изображение бутона, как символа особого очарования этих мест, украшает все презентационные проспекты, диски, сувенирную продукцию Госагенства по туризму, так же, как и слоган «Кыргызстан – страна туризма».

ДА МЫ ЕЩЁ И НЕ ПРОГОЛОДАЛИСЬ…

Туризм здесь развивается реально – и комфортабельный, и экзотический, потому что развивается его инфраструктура, и государственная, и частная. Частная – преимущественно.

Отели, гостиницы, пансионаты, развлекательные комплексы, рестораны, кафе. На любой вкус и за любые деньги – в зависимости от твоих возможностей. Хороший европейский уровень в сочетании с местным колоритом.

Строят, вкладывая большие суммы, даже просто у дороги, с учетом того, что и здесь без клиентов не останутся: гости же едут по трассе, все равно захотят перекусить, передохнуть от пыли и жары.

]В такой оазис и завезли нас по дороге на Иссык-Куль. Вдруг поворот направо и надпись «Гавайи». И правда – почти гавайский остров в киргизской степи. В пруду плавают маленькие хижины – это для приватных обедов-ужинов, пирс – для больших банкетов.

Правда, пальмы искусственные, а вот большие рыбы в воде – самые настоящие.

Разевают рты: ловят крошки хлеба, которые мы бросаем им с пирса. И хватают за ноги белоснежных уток – конкуренток, отгоняя их от угощения.

Верблюд тоже самый настоящий. Похожий на такого знакомого по роману Айтматова Буранного Каранара. Только на самом деле – вовсе даже верблюдица, потому что с верблюжонком-сосунком. В своей парадной малиновой попоне гордо выдерживающая атаку журналистов, упорно пытающихся поймать хороший кадр и сбоку, и снизу.

Вот здесь, на «Гаваях», в эклектике востока и запада, мы впервые сталкиваемся с киргизским гостеприимством. Нас начинают кормить: обильно, вкусно, блюдо за блюдом. Одолеть все просто невозможно. И оставлять неловко: вдруг решат, что не понравилось?

И будут продолжать кормить, пока не посадят в обратный поезд. С тостами и песнями, с музыкой и танцами, в закрытых залах и на воздухе, в стиле банкет и в стиле фуршет, на пирсе у озера и в железнодорожном зале, уже прощаясь.

На наше робкое: «Да мы еще и не проголодались…» следует пояснение: «Так устроен наш народ: мы готовы последнюю рубашку отдать, но гостя накормить и напоить».

СТРАНА ТУРИЗМА

Эта национальная особенность – киргизское гостеприимство – очень логично укладывается в сегодняшний экономический курс страны. Приоритетной отраслью экономики в Кыргызстане – специальным указом президента Курманбека Бакиева – объявлен туризм.

При этом слова о развитии туризма не остаются просто пустым заклинанием, как уже многие годы у нас, в Туве. Только на Иссык-Куле сегодня уже более ста семидесяти санаториев, отелей, пансионатов, комплексов – на выбор.

Два современных частных комплекса на северном берегу озера показали нам: «Карвен Иссык-Куль» и «Карвен четыре сезона». На уровне мировых стандартов, с иголочки, с прекрасно оборудованными пляжами и всем необходимым для комфортабельного спокойного отдыха. Номера люкс, апартаменты, вип-коттеджи.

Первый комплекс – подешевле, минимум – 73 доллара в сутки в несезон, второй – подороже, максимум – 597 долларов сутки в президентском коттедже летом.

В «Карвен Иссык-Куле» можно и купить один из коттеджей, одноэтажный ряд которых выстроился среди аккуратных газонов роз. Один квадратный метр – одна тысяча долларов. Всего 300 тысяч долларов, и коттедж у озера – ваш.

В одном из этих комплексов я ощутила, как здесь ценят спасающие от безработицы места, которые дает развивающийся туризм. В чистейшем пляжном туалете заметила маленькую неполадку и закрыла дверь, непроизвольно сказав: «Грязно».

Услышав это, хлопотавшая поодаль женщина в фартучке, даже побледнела: «Ой, извините, я сегодня только первый день здесь работаю, вникаю в свои обязанности, сейчас, сейчас…» И все мгновенно засверкало.

Мне даже как-то неловко стало. Непривычно относительно Тувы. Вы когда-нибудь видели, чтобы у нас, при нашем-то уровне безработицы, хоть одна уборщица так рьяно выполняла свои обязанности, борясь за чистоту? Да она, скорей, вас обхамит, чем извинится.

МАСШТАБ ВНУТРЕННЕГО МИРА

И еще одно интересное место посетили мы на Иссык-Куле. Комплекс «Рух Ордо», где стартовал наш первый киргизско-российский фестиваль прессы.

Люботытное местечко, где смешалось вся и все. Здесь в отдельных строениях символически представлены все религии мира. Здесь возле часовни Анастасии, в честь Наины Ельциной, сидит и сам Борис Ельцын в ниспадающих одеждах.

А чуть поодаль – скульптуры Альфреда Нобеля, Виктора Гюго и его Гавроша. И девушка с олененком, это уже по мотивам Чингиза Айтматова – потомки матери-оленихи. А возле киргизской юрты замерли вовсе не степные псы, а изящные далматинцы – белые в черных пятнышках.

Почему запечатлено именно это? И почему один персонаж – совсем маленький, а другой – огромный? На этот вопрос тебе отвечают просто и сложно одновременно: это – отражение внутреннего мира и мироощущения создателя комплекса.

Невольно задумываешься: а где и как ты запечатлел бы свое мироощущение, если бы представилась такая возможность? Вот так, для всех – монументально?

Хватило бы для этого масштаба твоего внутреннего мира?

А изюминку этого комплекса хозяева приберегли напоследок. Когда в полукруглом зале, опоясанном панно с горными вершинами, закончилась официальная часть, за спиной президиума вдруг раздвинулась стена, оказавшаяся огромным занавесом. Открылось громадное голубое окно.

И все мы ахнули, выйдя прямо через это окно в небоозеро – Иссык-Куль.

ТОЛЬКО ЗА ДЕНЬГИ!

Ну, что еще я вам не рассказала? Ах, да – про валюту. Киргизская денежная единица – сом. По площади купюры чуть поменьше российских. По стоимости – тоже, но незначительно.

 За один рубль в обменных пунктах давали 1,3 сома. То есть за 10 рублей ты получаешь 13 сомов. За сто рублей, соответственно – 130.

На базаре в городе Чолпон-Ата мы купили вкуснейшую дыню – 28 сомов за килограмм. Взяли, не торгуясь: разве это цены – получается всего 21 рубль кило. По нашим меркам, можно сказать, бесплатно. То же самое и с арбузами, яблоками, прочими фруктами.

Российские деньги на сомы можно и не менять. Оплату в рублях охотно и без проблем берут везде: и в магазине, и на базаре, и на станциях железной дороги, где совсем дешево – огромный арбуз, руками не обхватишь, уговаривают купить за 50 рублей.

Только один раз рубль категорически не прошел. Поздно вечером, в темноте, когда ехали через Боомское ущелье на железнодорожный вокзал в Бишкек.

Автобусы остановились у дорожных дощатых ларьков – здесь женщины, бабушки поджидают проезжающих туристов с лепешками, мантами, кумысом и заманчивыми рукописными вывесками: «Соки, вода из холодильника!»

Местная валюта уже как-то иссякла и, соблазнившись большой лепешкой за 20 сомов, привычно предлагаем:

– А рублями можно?

И получаем категоричный ответ:

– Нет! Только за деньги!!

И еще один интересный местный диалог. У меня спрашивают:

– Сколько времени?

– Ой, у меня не местное, – спохватываюсь, глядя на часы.

– Российское?

ПОХИТИТЕЛИ ПОЛОТЕНЕЦ

А теперь, терзаемая муками совести, признаюсь в страшном преступлении, совершенном гражданкой России в Киргизии. Я нанесла реальный ущерб госсобственности: обворовала Управление делами Президента.

Да, каюсь, и оправдываться бесполезно, потому что все зафиксировано документально: сумма моей поживы – 410 рублей 00 копеек.

У меня и квитанция к приходному кассовому ордеру № 22 /2 на эту сумму имеется, выданная кассиром санатория «Иссык-Куль – Аврора», находящимся в ведении Управления делами Президента Кыргызской Республики. В ней так и записано: за полотенце.

Еще легко отделалась. Могло быть и хуже: начали бы меня публично обыскивать, сумку перетряхивать. Как у прочих, нечистых на руку отдыхающих, которые так и норовят приехать за тридевять земель в санаторий только ради того, чтобы спереть в нем махровые полотенца. Причем, в массовом количестве.

Горничная, вставшая на защиту госсобственности, так прямо и заявила:

– Мы из сумок прямо полотенца вытаскиваем!

И пригрозила: уехать безнаказанной не удастся, вот сейчас отправку автобусов из санатория приостановят, никого не выпустят, и будет мне полный позор.

Плюнула, не стала звать руководство и доказывать свою кристальную невиновность, заплатила в кассу, сколько потребовали. Только так и спаслась от бесчестья.

Хотя абсолютно уверена: когда стали сверять общее количество полотенец из освободившихся номеров, все сошлось, потому что горничные сами запутались.

Да и заразный синдром еще советских времен сработал: «Аврора» – старейший санаторий в здешних местах, всесоюзная здравница еще со времен СССР.

А в те времена всеобщего дефицита, действительно, глаз да глаз был нужен. Все, как одна, горничные и дежурные по гостиничным этажам Советского Союза не выпускали выезжающих из номеров, пока не пересчитают не только полотенца, но и простыни, графины, стаканы. При этом хамили, как умели.

Сейчас дефицита нет, полотенец у всех нас дома – завались. Но «полотенечный» синдром у персонала все еще не излечился.

Плывет «Аврора», имеющая форму корабля и названная так в честь революционного крейсера, пальнувшего по Зимнему дворцу, но промахнувшегося, уже по современному морю туристического бизнеса. И попадает на старые рифы.

Красиво плывет – по чудесному парку, где собрана флора всего бывшего СССР: розы, березы, кипарисы, ели, лиственницы. Очень мне здесь понравилось.

Только вот возвращаться во второй раз расхотелось, все впечатление испортил «полотенечный позор». Села в автобус и до самого Бишкека ощущала себя мелкой воровкой, недостойной приличного общества.

В ТУАЛЕТЕ – ПОСЛЕДНИЙ СЮРПРИЗ

А в Бишкеке простила неразумную горничную, не ведающую, что творит. Простила, получив последний – и какой! – сюрприз принимающей стороны. И где бы выдумали? В вокзальном туалете.

Заходим мы туда, уже норовим протянуть положенные пять сомов за визит, а дежурная по дамской комнате, расплываясь в улыбке, спрашивает:

– Вы из делегации? Для вас – бесплатно!

Последний, окончательно сразивший наповал знак внимания и заботы к российским журналистам хозяев – организаторов фестиваля: Администрации Президента, Министерства культуры и информационной политики, Госагентства по туризму Кыргызстана.

И вот уже поезд Бишкек-Новосибирск подан, и члены нашей делегации Саяна Монгуш с Викторией Пээмот обгоняют всех, чтобы разместиться в вагоне без суеты.

Но не тут-то было: киргизский проводник не пускает их в вагон первыми, ждет пока подойдет хоть какой-то мужчина. Поясняет, такая местная примета: «Женщина – это шайтан».

А потом, чтобы сгладить впечатление от «шайтана» весело рассказывает: «Вагоны еще советских времен, но хорошие, чистые, на капремонте в Ташкенте были». И подпускает комплимент: «Но в России, в Москве, ремонтируют лучше!»

Нам приятно, мы смеемся и уже не сердимся на «шайтана».

И режем сочную дыню, кусаем большую лепешку. И я думаю о том, как приеду домой и перечитаю Чингиза Айтматова: «И дольше века длится день», «Прощай, Гульсары!», «Белый пароход».

Колеса стучат, убаюкивая. На душе спокойно. Возвращаюсь от сестры, подарившей мне заплыв в небо.

Фото автора (кроме цветка Айгуль)

Киргизия (Иссык-Куль) – Россия (Кызыл).

Фото

1.Ночной Иссык-Куль.

 

2.Чудесные яблоки в саду у Иссык-Куля. Айгуль Баканбаева с дочками Жаркынай, Бегимай и племянником.

 

3.Айгуль – особый лунный киргизский цветок.

 

4.Образцовые верблюдица с верблюжонком на киргизских «Гавайях».

 

5.Российская журналистка из Тувы Виктория Пээмот отведала киргизские хлеб-соль.

 

6.Потомки матери-оленихи. По мотивам повести «Белый пароход» Чингиза Айтматова. Комплекс «Рух Ордо», озеро Иссык-Куль.

 

 

 

Фото:

 

 

Надежда АНТУФЬЕВА