Волчий билет

Волки – естественные исконные враги чабанов. Они режут скот и даже нападают на животноводов.

В последние годы волков в Туве стало особенно много: официальное число – 2117,

неофициальное – четыре тысячи.

Правительство республики в феврале 2010 года даже объявило месячник по борьбе с волками, назначив единые дни массовых облав на них. Однако результаты официальных облав – на снегоходах, с привлечением охотников-любителей с дорогим оружием и снаряжением, как правило, невелики.

Гораздо лучше справляются одиночки. Такой успешный охотник на волков –

житель Кызыла Иван Оюн.

На его личном счету – более сорока волков за полтора года.

 

 

– Иван Чевин-оолович, когда вы научились стрелять?

– Рано. Не помню себя, не умеющим стрелять. Отец меня с малолетства научил стрелять из мелкашки. Помню, отец приезжал на тракторе, я подбегал к нему, и он давал ружье.

Отец – Чевин-оол Шаровиевич – работал трактористом. Он очень рано умер: в 1976 году, когда я еще учился в школе. Меня воспитывала мама – Надежда Торлуковна. Сейчас она работает заведующей складом в музыкально-драматическом театре.

Я в детстве часто ходил на охоту: на лису, косулю, на рысь он меня брал. Мы тогда жили в селе Каък, тогда это был Тандинский район, сейчас Чеди-Хольский, да и село уже исчезло. Никто там не живет, ни одного дома нет. Рядом с поселком – лечебное озеро, много зверей, и волки постоянно туда ходят.

– Там вы первого волка убили?

– Да, в 1984 году. Еще в школе учился – в восьмом классе. Застрелил волка, а забрать побоялся: там, заказник был, побоялся, что местные увидят и скажут егерям. Волк в лесу остался.

Я потом долго на них охотился: стрелял, потом капканы стал ставить, петли. Тренировался так. Специально выманивал их за территорию заказника. В девяностые уже волками занимался серьезнее.

А специально на них в прошлом году начал охотится. В 2009 году 22 взял. В этом – уже 23.

– Первое оружие вам от отца досталось?

– Первое дедушкино было. А когда из армии вернулся, дед умер. И в девяностых, убивая волков, я собрал денег и купил у родственника ружье «Барс». Тысяча рублей. Большие деньги тогда. Чтобы столько заработать, около десяти волков пришлось убить.

– С какого возраста стали самостоятельно ходить на охоту?

– В пятом-шестом классе я еще со старшими охотниками ходил. У меня тогда оружия не было, петли, капканы ставил. Потом уже самостоятельно. Каждую пятницу убегал из школы, в воскресенье возвращался.

Школу прогуливал. Из-за этого были проблемы. Даже в выпускных классах, когда надо было к экзаменам готовиться, я на охоту уходил. Правда, экзамены на пятерки сдал, хотя учился на тройки, все очень удивились.

Я быстро все осваиваю, быстро новому учусь. Вот и сын Ким, ему шесть лет, тоже все быстро осваивает. Он волчий вой выучил, когда ему еще пяти не было. Таким воем волков подманивают.

Он не боится волков, не боится крови, другие на туши и взглянуть боятся, а он нет. Приезжаю с добычей, он прыгает, радуется: папа с волками, значит, у нас будут деньги. Я сажусь есть волчью голову, он всегда со мной садится, со мной ест.

Сейчас он хочет вертолет радиоуправляемый. Куплю ему это вертолет. Я хочу, чтобы у моего сына все было. Все для этого сделаю.

Дочка Айза в прошлом году окончила школу и поступила в Новосибирский государственный университет путей сообщения, учится на первом курсе – отличница. Много сейчас охочусь, так как деньги на учебу нужны. Я ей первый год учебы оплатил волками – 83 тысячи.

Скоро второй год оплачивать надо.

– Сколько же волков требуется на учебу дочери?

– Я уже со счета сбился. Волки же по-разному стоят: зависит от размера, от кошелька клиента. От тысячи рублей. Некоторые волки и по десять тысяч идут.

Некоторые люди мне звонят, заказывают тушу волка целиком. Я сразу деньги не беру, только когда добываю, звоню им, они забирают.

– Для чего людям туша волка целиком?

– У каждого – свой интерес. Туберкулезные больные, например, едят их, им это мясо полезно. Они полностью тело забирают, даже не просят шкуру снять. Они же и собак едят, а волк у них особенно ценится.

Для разного берут. Вот смотри: это – клык, я его Киму подарил, еще один такой же у дочери. Это два клыка из одной волчьей челюсти. Клыки ценятся.

А вот это – сустав подколенный с задней ноги. Он очень ценится, люди верят, что этот сустав удачу и богатство приносит. На одних этих двух суставах можно больше заработать, чем при сдаче шкуры государству.

– Государству сдаете?

– Когда нет других клиентов. Хотя сейчас хорошо подняли государственную цену за волка – 4350 рублей. Долгое время их вообще не принимали, или по сто, сто пятьдесят рублей приходилось сдавать.

Как-то мужикам одиннадцать волков отдал за ящик водки. Раньше сильно пил. Но сейчас вообще не пью.

Пообещал четыре года назад жене и больше не прикасаюсь.

– Вы всегда хотели быть профессиональным охотником?

– Да не то, чтобы хотел, а просто это у меня так получилось. У меня был бизнес: возил в Туву стройматериалы из-за Саян. Неплохие деньги зарабатывал. Стройматериалы, которые здесь невозможно было раньше найти, я очень быстро привозил через своих армейских друзей.

–У меня армейские друзья – крепкие.

– А где вы служили?

– В десантных войсках. За время службы много, где побывал: в Литве, Латвии, Эстонии, Молдавии, Армении, Нагорном Карабахе, Азербайджане.

Везде побывал, но понемногу – от недели до трех месяцев. Каунас, Кишинев, Ереван – три точки, где больше всего нас продержали. Нас сбрасывали с самолетов, и мы приземлялись и там организовывали, захватывали. Командир полка, который у нас был, он потом стал командующим ВДВ – Калмаков.

Мне тогда стрелковая наука очень пригодилась. Когда учебные стрельбы были, успевал свое отстрелять и еще за двух своих напарников. Офицеры знали это и постоянно со мной сажали плохих стрелков, чтобы я за них нормативы выполнил.

Но однажды командир полка мне дал свой магазин с трассерами – горящими пулями, а я не знал. И попался на этом, когда свое отстрелял, а потом – боковых.

Тогда меня конкретно пинали, били, а потом простили. Так жестоко обучают в армии. Постоянно тренировки, драки. Другая армия была, настоящая. Такой армии сейчас нет.

Я единственный был черноволосый. Остальные – светловолосые. Когда я к ним пришел служить, они все удивлялись: ты же на краю света живешь.

А потом часть, где я служил, перебросили в Абакан, а потом расформировали, и все офицеры остались в Абакане. Вот смотри: на фотографии – мой командир. Он сейчас тоже в Абакане.

Мы почти 20 лет связь поддерживаем.

– А почему вы оставили свой строительный бизнес?

– Пришлось бросить и идти охотиться, потому что жена тяжело заболела и нужна была кровь волков, кровь медведей. Хотел, чтобы выздоровела, надеялся, что кровь поможет, раз лекарства не помогают.

Жена, Салбак Баировна, была врачом – акушером-гинекологом. Но когда она сама заболела такой страшной болезнью, никто не мог ей помочь. И я никак не мог добиться в Минздраве правды, все эти лекарства полностью покупал сам. А они дорогие: одна ампула – 980 рублей.

Но ни лекарства, ни кровь не помогли. 15 мая 2009 года Салбак умерла.

– Волки – хороший бизнес, на них можно неплохо заработать?

– Это только кажется. Волк затрат очень много требует. На один выезд можно от десяти до двадцати тысяч затратить. Петля – двухсотметровый рулон – стоит, например, от трех тысяч рублей.

Один капкан 760 рублей стоит. А если купить сто? Вот и считай. Семьдесят шесть тысяч. У меня часто нет денег, чтобы просто продуктов купить, чтобы на выезд поехать, и я у тещи занимаю из ее пенсии, у мамы занимаю.

– Где сейчас охотитесь чаще всего?

– Куда приглашают. Ближайшие районы я все закрыл капканами, петлями. Много не ставил, но по пять-семь конкретных поставил. Тех, что точно поймают. У меня нет возможности купить еще пятьдесят капканов, сто капканов, чтобы все ими накрыть.

Мне даже машину пришлось продать, чтобы капканы купить.

– Кто вас приглашает охотиться?

– Сначала приглашали родственники, которые скотом занимались и кого волки одолевали. Потом и незнакомые чабаны приглашать стали, егеря. С этого года уже главы администраций начали приглашать. Но я им не очень верю: много говорят, но мало делают.

С человеком, если он обманул, ничего поделать нельзя.

А если волк меня обманет, я его все равно догоню, достану. Днем и ночью буду за ним идти, но достану. Я этого волка все равно убью, хоть куда он убежит.

Я знаю, где он будет, куда пошел, зачем пошел. Все равно вычислю его, добью.

– Чем больше пользуетесь: петлями или капканами?

– Петлями. Есть такие ловушки, их придумал охотник из Турана Николай Афанасьев, называются – живоловушки.

Такая ловушка ловит зверя, не убивая его, и если молодняк попадается или самка, то я их отпускаю. Афанасьев придумал их для кабарги, я, когда лицензию на нее покупаю, так и ловлю.

Вот недавно самку кабарги отпустил, вот смотри – ее фотография.

– Увлекаетесь фотографией?

– Стараюсь снимать то, что люди еще не видели.

– Но волков не отпускаете?

– Волков – не отпускаю.

– Сейчас в Туве много волков?

– Очень много. Точного количество не скажу, я же не чиновник. Встречаются стаи от восьми до шестнадцать волков. Но мне сейчас интересно не количество убитых волков, а размер.

Мне даже не интересна сейчас вся эта мелочь – лиса, рысь. Неинтересна охота на копытных: козел, косуля. Эту бедную косулю все долбят: и волки и охотники. Как можно промазать в большую корову?

Мне уже марал неинтересен, лось неинтересен. Жалко их. Их же все истребляют, истребляют. Сейчас никто не думает о том, чтобы увеличить их поголовье.

Если хищников сейчас уничтожим, копытные увеличатся. Я и поэтому еще начал волков бить: они долбят чабанов, долбят косуль.

Мне волк интересен! Они уже до крайности дошли, эти волки. В тайге уничтожили почти всю живность, всех копытных, в некоторых местах вообще всех сожрали, даже барсуков. А когда снег большой, спускаются к чабанам и прямо в отары заходят.

– С собакой охотитесь?

–На волков хожу один, собака не нужна. Но у меня есть зверовая собака Гроза, она во дворе на цепи сейчас. Она медведей, кабанов ловит.

Она, знаешь, какая ловкая! Там не нужны большие размеры, там скорость нужна, глаза чтобы хорошо работали, чутье.

Она вокруг медведя кружится, облаивает его. А мне достаточно мельчайшего просвета, чтобы я через этот просвет мог попасть в голову ему – прямо в глаз.

 Это ее щенки?

– Да. Отличные щенки, охотничьи. Скоро им три месяца будет, но уже жестоко дерутся, не просто, как обычные щенки, а почти насмерть.

Когда они только родились, у меня как раз убитые волки были, и я положил их к волкам, чтобы они глаза еще не открыли, а запах волка знали. А сейчас у них подстилка – мешок с пятнами крови волка.

– А куда в волка нужно целиться?

– Без разницы. Все люди знают, что нужно в смертельные точки стрелять. В голову, правда, некоторые люди не стреляют, у тувинцев такой обычай.

Если пуля в челюсть попадет, а зверь уйдет, то он все равно не выживет. Погибнет от мучений. Поэтому в голову не стреляют, в грудь стреляют.

Но я, наоборот, вопреки этим законам, стреляю в голову. Могу так попасть, что пуля выбьет один глаз и выйдет через другой. А у меня без оптики ружье, простое затворное. Я его в этом году только купил, в прошлом году вообще без оружия добывал.

– Охотитесь как: на снегоходе, на лыжах?

– Снегохода «Бурана» у меня нет. Обычно пешком, потому что в таких местах бываю, где на лыжах не пройдешь. Но и на лыжах ходил.

– Какая охота была самой долгой?

– Когда еще холостым был, было, что в октябре уходил и возвращался в феврале. Сейчас у меня нет уже возможности так долго охотится. Надо ловить денежных волков, о детях заботиться. Поэтому еду в места, где их много.

– А в каком районе больше всего волков?

– Из тех где бываю – в Пий-Хемском, Кызылском, Чеди-Хольском, Тере-Хольском районах.

Меня в каждом районе волки знают. Приходится менять обувь, менять запахи, когда капканы ставишь, чтобы они меня не вычислили. Бывает так: прихожу – всё, нет волков, уходят.

В селе Кунгуртуге в марте был двадцать дней: вокруг ни одной скотины волки не тронули. Вернулся в Кызыл – звонят: волки двенадцать голов загрызли. Глава администрации говорит: приезжай, пожалуйста, снова.

– А риск есть?

– Конечно. Риск, что меня волки сожрут, что пацан с дочкой без отца останутся. Волки – яростные до смерти. Могут умереть, но будут атаковать, атаковать.

Для других людей охота на волков – это какое-то испытание, победа. Кто волка убил, это же герой! Так говорят. А мне это – обычное дело.

Я дочке сказал: если потеряюсь в тайге не надо меня искать, деньги зря тратить, время тратить, людей мучить. Она уже знает.  

– Какое снаряжение для охоты используете?

– Ружье, капканы – я их дорабатываю, прежде чем ставить, петли – на них придумал свои узлы. Еще – бинокль, маскировочный халат. Вот купил прибор ночного виденья. Дошел до того, что уже и ночью ловлю волков, чтобы быть с ними на равных.

Я белый халат одеваю и иду туда, где стая. Они меня все равно заметят, но я должен их опередить.

Хочу для себя выйти на уровень наравне с волками. Для этого и купил прибор ночного виденья, но это же просто бинокль, стрелять из него не могу. Просто ночью могу наблюдать, вычислять, где они и идти к ним. Могу подождать до утра, всю ночь могу выжидать. Волки меня никогда не обманут, я знаю, как они идут.

В восьмидесятых годах у меня было всего два капкана, и я их таскал, туда-сюда переставлял. Сейчас гораздо больше. Недавно еще было 83 капкана, но осталось около сорока. Капканы ломаются, теряются, их воруют.

Есть люди, которые специально вычисляют, где мои следы, идут по ним, находят добычу и волков забирают вместе с капканами. Хотя бы капканы оставляли, но нет – все забирают. Вот в этом году под Баян-Колом у меня волка вместе с капканом украли.

– Существует сезон охоты на волков?

– На волка круглый год охотятся. Но удобнее всего – зимой. На снегу его хорошо видно.

Зимой волки на скот нападают, и люди начинают думать о волках, когда снег выпадает. Но они не знают, что волков можно бить круглый год. Весной, когда они в логовах со щенками своими. Летом, зная, где их лазы. Надо заготовить все летом, чтобы волки привыкли там лазить, потом придти осенью, петли поставить – и все.

Если часть волков сейчас уничтожим, количество копытных увеличится. А то промхозы же развалились, и никто этой работой не занимается. Если очистить территорию от волков, все сразу быстро вырастать начнут: косули, барсуки, зайцы всякие.

Зачем копытных волкам отдавать? Пусть люди добывают, те, которые так бедно живут, что без охоты им совсем плохо будет.

А сейчас же все на них охотятся. Нужно же увеличивать поголовье диких животных, а не полностью истреблять. А людей же никак не успокоить, они будут убивать, убивать, убивать.

На реке Чумуртуг я в 2006 году, когда вверх по течению пошел, двенадцать рогов нашел. Волки их загнали, и со скал – об лед. Лед растаял, скелеты остались. Двенадцать маралов волки загнали, а сколько люди уничтожают!

– А занесенного в «Красную книгу» ирбиса – снежного барса вы встречали?

– Вот ирбиса не видел никогда. Только его не встречал, повадок не знаю. Все остальные звери в тайге мне известны.

Растения тоже знаю. В Кунгуртуге есть таежный лук, который лучше, чем наш огородный, я все этот лук хочу расселить по разным районам, чтобы он везде рос.

В Пий-Хемском районе таежная смородина крупная, хорошая. А в Чеди-Хольском – мелкая, и я туда пересадил один куст. Набрал в тайге два ведра ягод и вылил их в реку, чтобы хорошую смородину по всему берегу разнесло.

Смородины уйма там стало, медведи там сейчас собираются. Я это специально сделал, чтобы прикормить их.

– А что это за птица на фотографии?

– Это беркут Пират. Он у меня был в начале восьмидесятых.

Птенцом выпал из гнезда, я его положил обратно, но мать его все равно выбросила второй раз. И я забрал, держал на крыше, сусликов ему ловил, вырастил, потом отпустил.

Я многих животных подбираю и даю им жизнь.

Амнистию даю.  

Фото автора и из личного

архива Ивана Оюна.

 

Интервью с Иваном Оюном войдет в четвертый том книги «Люди Центра Азии», который готовит редакция газеты «Центр Азии».

 

Четвертый том книги судеб выйдет в свет в начале 2011 года.

 

Фото: 2. С дочерью Айзой и женой Салбак.

Конец девяностых годов.

3. Посадка десантников в самолет. 1987 год. Фото из дембельского альбома Ивана Оюна.

4. Отец и сын: Иван и Ким. Февраль 2010 года.

5. Самка кабарги, пойманная Иваном Оюном в живоловушку и отпущенная.

2009 год.

6. Друг Пират, которого Иван выкормил сусликами, а потом выпустил. 1983 год.

7. С собакой Грозой. Март 2010 год.

8. С добычей отца. Ким волков не боится. Март 2010 года.

9. Белое безмолвие и человек в белом. Иван на охоте. Девяностые годы.

Евгений АНТУФЬЕВ