Человек из Тоора-хема

Про таких поется в песне: не нужны высокие перины, над кроватью Шишкина картины.

Тайга – его дом, где пейзажи не ограничиваются рамками холста.

Юрий Григорьевич Никитин – главный специалист Госкомитета по охоте и рыболовству Республики Тыва по Тоджинскому району.

По профессии – охотовед, по призванию – педагог.

Тоджинский Макаренко выработал более эффективную, чем штрафы, методику борьбы с нарушителями охотничьих порядков. Проверено. Прошедшие никитинскую школу в протоколах задержания не значатся.

Дай природе родить

Его работа такая: охранять природу от алчного вмешательства людей, а людей от вмешательства зверей, регулируя численность волков и производя вынужденный отстрел медведя.

Учет зверья, подкормка копытных и кабанов также в ведении инспектора. Забота о том, чтобы охотник был с добычей, ведь Тоджа – район промысловый, люди живут охотой и рыбалкой.

Только понимают эту заботу немногие. Никитин говорит, что народ совсем шальной стал: стреляют беременных самок косули и марала, перегораживают сетями рыбу, идущую на нерест. Не дают родиться потомству, которое будет кормить их же детей.

Раньше такого не было. А сравнивать Юрию Григорьевичу есть с чем. Он приехал в Тоора-Хем в 1977 году. До него в районе за три года сменилось шесть охотоведов.

Еще студентом факультета охотоведения Иркутского сельскохозяйственного института выбрал Тоджу ареалом своего будущего обитания. Из промысловых районов Сибири это было самое труднодоступное место.

Наземных дорог в то время до Тоджи почти не было: зимник до Ырбана и дорога на 44-ую геологическую партию, ныне разрабатываемый китайцами Кызыл-Таштыг.

Весь автомобильный парк райцентра составлял несколько «уазиков» администрации и грузовиков лесхоза. Молодому охотоведу в качестве служебного транспорта достался конь в солидном возрасте – двадцать лет. Но тропы таежные он знал отлично – прямые и партизанские, и всех предыдущих охотоведов пережил.

Никитин коня того держал у стариков Сафьяновых – потомков знаменитого русского купца, выехавших с Тоора-Хема в восьмидесятые годы. Рассказывает, что в первые годы работы еще можно было встретить на Тодже русских старожилов из когорты первых переселенцев в верховья Енисея – Спирины, Чепкасовы, Бедаревы.

До сих пор стоит в верховьях Эн-Суга охотничья избушка «Бога тайги» – так прозвали на Тодже деда Коновалова, знающего тайгу и охотничье дело, как «Отче наш», сохранились «бедаревские» избушки на Мюне.

По притокам Бий-Хема – Чаваш, О-Хем, Азас – до хрущевского укрупнения населенных пунктов были раскиданы староверческие поселки и скиты. На озерах стояли рыбацкие селения, на Хаарале и Ойне – поселки старателей и геологов, по тайге – десятки охотничьих избушек и кочующих оленеводческих стойбищ.

Это сейчас население сконцентрировалось в нескольких поселках, а тогда было рассредоточено по всей Тодже. И все добывали зверя, ловили рыбу, собирали грибы, ягоды, орехи, стараясь соблюдать главное правило: дай природе родить, и она щедро отблагодарит тебя.

Зачистка от всего живого

«Методы охоты и рыбалки сейчас стали больше напоминать зачистку от всего живого. По принципу – на мой век хватит, а дальше хоть потоп. С каждым годом заезжих браконьеров становится больше. Хакасия, Красноярский край, Кемеровская область, – Никитин считывает адреса нарушителей в протоколах. – И ведь едут не с рогаткой и удочкой. Грузовыми машинами вывозят фляги с рыбой.

Местные, смотря на это, тоже не отстают. В икромет – полпоселка на Енисее рыбу ловит. Одни считают, что все это будет жить вечно, другим просто наплевать.

Все табу теперь измеряются деньгами: в икромет, не прикладывая особых усилий, можно поймать и продать тонны хариуса, ленка, сига. Рыба сама идет, только успевай тару заполнять.

Марала и косулю без лишних заморочек добыть тоже не проблема. Зачем ждать сезона охоты и лазить по таежным дебрям сутками, скрадывая зверя, когда весной самки стоят по берегам рек: перед отелом всегда выходят ближе к воде. Ослабленные после зимы, они все силы берегут для рождения потомства.

Минимум усилий, и добыча в кармане: мясо в одну сторону, требуха с нерожденными детенышами в другую. Озверели».

«А может, у них выхода другого нет, на хлеб ведь как-то зарабатывать нужно?» – провоцирую я.

Никитин явно ожидал такого вопроса. Видимо, все «нуждой» и козыряют.

«Элементарно, если несколько лет подряд не давать воспроизводить потомство, то ни рыбы, ни зверя не будет вообще. Тогда что делать, кого винить?

На Западе спохватились, когда уничтожили почти всех животных, теперь над каждой букашкой чахнут, национальные природные парки повсюду, а былого разнообразия уже не вернуть.

Еще лет пятнадцать назад на солнцепеках у озера Мюнь можно было увидеть десятки косуль и маралов. Сейчас вдоль озера проходит дорога Бояровка – Тоора-Хем, так теперь и следы зверей за редкость. Большую часть выбили».

Откупиться вертолётом

Пару лет назад, только познакомившись с тоджинским охотоведом Юрием Никитиным, мы с фотографом напросились проехаться с ним в обычный рейд. Поехали как раз в сторону Мюнь-Холя.

И наткнулись на такую картину: местный житель на «Урале» встречал группу сплавщиков у Букатовского затона на Енисее с полными флягами рыбы. Сети спрятать не успели. «Туристы» были из Новокузнецка. Стушевались, все враз оказались без документов, начали закрывать лица, прятаться куда-то в кусты, отзывать туда Никитина поговорить, кичиться должностями и знакомствами. Понятное поведение застигнутых врасплох людей.

Местный организатор «рыболовного тура», не стесняясь выражений, уговаривал своих подопечных не обращать на Никитина внимания и продолжать грузить улов в машину. Дескать, это самозванец, а нам торопиться надо. Делал он это так мерзко, что сами «туристы» его одергивали: ладно уж, попались, так попались.

С такими кадрами ему постоянно приходится встречаться: оскорбляют, угрожают, обещают устроить проблемы от сильных мира сего. Человеку свойственно защищаться, каждому в меру своей воспитанности и в силу испорченности мнением, что деньги и связи решают все.

Но что с ним сделаешь – связей не боится, денег не берет. Бывало, что «крутые» вертолет предлагали в обмен на протоколы, а за поимку браконьеров – работников заповедника «Азас» – его увольняли из Охотнадзора. Громкое дело – пришлось поплатиться своей головой. Правда через полгода у руководства заповедника полетели головы, и Никитина восстановили.

«А мне – по барабану! Я сухим из Индийского океана выходил», – смеется Юрий Григорьевич.

С подводной лодки – в охотоведы

В лексиконе охотоведа много флотских выражений: «сидеть на палубе», «осмотреться в отсеках», «сняться с якоря».

До института три года служил на подводной лодке Тихоокеанского флота. Его уговаривали остаться, но главный старшина учебного отряда Никитин уже наметил курс на Иркутск – там готовили охотоведов.

Уже в детстве, у себя на родине, в Горной Шории – село Колары Таштагольского района Кемеровской области, где родился в 1952 году –он постигал азы охотничьего дела: ставил петли на зайцев, ловил бурундуков и кротов. Тогда заготконторы принимали мех и таких «мелкокалиберных» пушных зверьков.

В третьем классе отец купил ружье. Охотился на дичь, копытных в этих краях почти не было из-за больших снегов. Ружья и патроны были в свободном доступе, лежали на полках хозяйственного магазина вместе с лопатами и топорами.

«Когда учился в интернате, собрал небольшой охотничий отряд из пацанов. Нас отпускали с уроков на охоту. У каждого под кроватью было ружье, – вспоминает Никитин. – Но я тогда не знал, что есть такой институт, где можно выучиться на охотоведа и совместить любимое дело с профессией. Думал, буду охотником-любителем.

Поэтому сделал такой крюк – строительное училище в Новокузнецке, Омское летное училище, пара лет электриком на Новокузнецком металлургическом комбинате, и наконец, только на подводной лодке от сослуживца, охотоведа-заочника, узнал про Иркутский сельскохозяйственный институт.

Летное училище, я кстати, бросил. Не моя стихия. Как говорится, рожденный ползать не путайся на взлетной площадке».

Мы – круче!

Небольшой кабинет Никитина в здании районной администрации больше напоминает музей. На стенах нет свободного места – дипломы республиканских и международных выставок охотничьих трофеев, кубки чемпионов, золотые медали в несколько рядов.

Под столом – картонные коробки с медалями и дипломами. Если попытаться все развешать, самой длинной улицы Тоора-Хема, пожалуй, и не хватит.

В 2002 году Тува привезла на I Международную выставку «Природа, охота и охотничьи трофеи» около 1000 экспонатов. Два самолета – шкуры, рога, черепа, клыки.

Обратно – абсолютное первенство по количеству золотых медалей. Более трехсот достались никитинским трофеям.

«Такое количество экспонатов за всю историю трофейного дела не выставлялось никогда. Мы сразили всех наповал, – смеется Юрий Григорьевич. – На вторую международную выставку разрешили привезти только двадцать трофеев. Все взяли золотые медали. Восемнадцать из них, три чемпиона и самый выдающийся трофей 2003 года «Шкура росомахи» – наши, тоджинские».

Тоджинские трофеи лидировали на всех выставках – международных, межрегиональных, республиканских. Большая часть их была добыта самим Никитиным. В Москву последний раз возил экспозицию в 2004 году, больше Тува в Международных выставках участия не принимала. Но на всех трех взяла первое место.

«По видовому разнообразию животного мира с нами соперничать может только Горный Алтай. Есть у них преимущество – они завезли пятнистого оленя с европейской части России. Но с другой стороны, у них нет верблюда. Значит, мы – круче!» – прозвучал победный аккорд охотоведа.

Непродажные трофеи

Никитин собирает охотничьи трофеи больше тридцати лет. Какие-то приносили охотники, но большинство добывал сам.

В его коллекции – черепа, клыки, рога, шкуры. Все представители тоджинской фауны, получившие международное признание, соседи и «иностранцы».

Уриала – афганского барана, барана Марко Поло и винторогого козла, обитающих в горах Средней Азии, он выменял у коллекционеров из Таджикистана. Среди трофеев копытных есть пятнистый олень, джейран, дзерен и европейская лань.

Первый смотр трофеев тоджинских охотников Юрий Никитин, будучи старшим охотоведом района, провел в 1979 году. Вместе с председателем общества охотников Казисом Берджанскисом собрали по району около тридцати трофеев.

Такие выставки в те времена были редкостью и проходили в Кирове, на Алтае и Приморье. На озере Азас для туристов тоже делали показы. Стенды с трофеями стояли прямо на турбазе. Никитин заводил каждый год «Книгу отзывов» – толстую амбарную тетрадь. Одной не хватало – всю исписывали. Своего рода документальный источник былой популярности Азаса – подписи из разных уголков страны.

В 2000 году прошла первая Республиканская выставка охотничьих трофеев на открытии торгово-выставочного центра в Кызыле, а уже через два года дали всем форув Москве. Там же тоджинскому охотоведу Охотдепартамент присвоил звание эксперта всероссийской категории по оценке охотничьих трофеев. Таких в России около десятка. Выше – только международный уровень.

Иногда к Никитину прямо домой приходят: «Григорич, покажи трофеи, тут гости приехали». Григорич не отказывает.

Аномальные трофеи вызывают особый интерес. Например, рога косули с тринадцатью отростками вместо обычных шести. Некоторые знакомые коллекционеры, говорит Никитин, собирают только аномальные трофеи. Специфика интереса. А вот в охотничьей традиции тувинцев не принято стрелять таких. Считается, что в таком животном – дух хозяина местности, вот он и отмечен по-особому: лишними отростками или странной формой рогов.

По трофеям можно судить о состоянии популяции и уровне ведения охотничьего хозяйства. К примеру, через сотни лет ученые по черепу животного смогут воссоздать внешний вид зверя, определить его возраст, размеры и даже состояние здоровья.

Каждый добытый трофей – своя история. Частый участник выставок на республиканском Наадыме или Дне оленевода в Тоора-Хеме – шкура медведя-террориста, отстрелянного инспектором в восьмидесятые годы на оленеводческой ферме в верховьях реки Бедий.

Медведь пришел на ферму и задрал 56 оленей. Горы туш так и лежали нетронутыми. Просто задрал и ушел. Больше таких случаев в практике не встречалось.

О его коллекции трофеев знают многие: и в России, и за рубежом. Приглашают выставить трофеи во Франции и Польше.

В серии путеводителей «ЛЕ ПТИ ФЮТЕ» по Туве написано: «Главное – не просить Никитина что-нибудь продать».

– Почему не продаете? – спрашиваю.

– Такой валюты еще не изобрели, а так бы продал, – шутит Юрий Григорьевич. – Я же не сувенирная лавка, а коллекционер.

Педагогический марш-бросок

Ребяческие голоса, перебивая друг друга, ворвались в кабинет Никитина еще до стука в дверь.

– Орлята идут, – глаза инспектора задорно, по-мальчишески заблестели. – Заходите!

Лохматые чубы, один за другим, просунулись в дверной проем и вытянулись по струнке.

– Здравия желаем, Юрий Григорьевич! Разрешите доложить? – звонко и четко выпалил более старший.

Он вдвое выше второго, но оба были одинаково отмечены солнцем – выгоревшие до цвета соломы волосы и конопушки на лице.

– Разрешаю. Докладывайте! – Никитин старался выдержать формальную строгость, но она, в отличие от армейского плаца, сопровождалась восторженным взглядом на своих подопечных.

Орлята доложили, что с дороги в сторону Азаса прямо в Енисей съехало несколько грузовиков. Людям лень таскать ведра с водой на берег, так они в реке машины моют. Нужно разобраться.

С таким же почти отцовским восторгом Никитин рассказывал, как вместе с орлятами строили избушки, подкормочные площадки для зверей, заготавливали рыбу на озере Доруг-Холь.

В 1991 году при Тоора-Хемской школе открыли кружок охотоведения. Начальник районного Охотнадзора Никитин был оформлен как учитель, а в расписании уроков на правах дополнительного образования и с указанием в последующем оценки в аттестате появился новый предмет – основы охотоведения.

Группа набралась сразу же, наполовину состояла из девчонок. Шесть часов теории в неделю: биология зверей и птиц, биотехния – воспроизводство зверей с помощью организации подкормки.

На практические занятия юные охотоведы выезжали в лес. Например, пройдут в теории следовую деятельность животных, а в выходные Никитин загрузит свой отряд в ГАЗ-66 и за поселок – искать и разбирать следы зверюшек.

Через пару лет Тоджинский промхоз выделил охотугодья в 17 километрах от поселка, в районе озера Доруг-Холь под учебно-охотничье хозяйство. Договорились так: промхоз закрепляет 13 тысяч гектаров за учебным хозяйством, а ребята под руководством Никитина выполняют на этой территории все хозяйственные работы: учеты зверей, строительство кормушек, заготовка веников, подсолка солонцов.

Деятельность по увеличению численности копытных развернули масштабную: заготавливали сено, строили кормушки под навесом и хранилища для березовых веников. В год их вязали по 13 тысяч штук.

Распахали землю и засеяли овсом, пшеницей, топинамбуром, чтобы зверье могло зимой подкармливаться. Чтобы окупить затраты, прежде всего ГСМ, стали заготавливать рыбу на Доруг-Холе. Делали все по правилам: взяли разрешение на вылов, разделили озеро на две части – себе под промышленное рыболовство, и жителям поселка для любительской рыбалки.

«В трудные девяностые мы районной больнице возили свежую щуку. В меню она была на завтрак, обед и ужин, – вспоминает Никитин. – Они с нами по возможности соляркой расплачивались. Копченую рыбу сдавали в магазин, меняли на строительный материал, комбикорм, ГСМ.

Нам с ребятами нужно было где-то останавливаться. Построили базу на берегу озера: дом с двойными нарами, баню, летнюю столовую, дровник, коптилку, туалет. Строили сами, от мала до велика. Со временем сделали к базе пристройку – группа разрослась до сорока человек».

Осенью в школе отпускали старших ребят добывать ондатру на Доруг-Холе. Многие уже имели охотничьи билеты, но охотились под присмотром Никитина. Каждая бригада – два-три человека – получала свой участок на озере и ставила там капканы.

Отлавливали по 500 штук в год и сдавали в промхоз, предварительно обработав шкуру. Этому тоже научились. Даже специальная пристройка к избушке была для обработки ондатры. Такими же бригадами охотились на глухарей, за каждой был закреплен свой ток.

Взрослые ребята сдавали Никитину экзамен и получали разрешение на пользование оружием, но не личным, а отцовским или промхозовским. На осенние каникулы выезжали в кедровники, за семьдесят километров от поселка, с собаками охотились на белку и соболя.

«Промысловые» деньги оставались у ребят. Высчитав необходимые расходы, часть средств от реализации рыбы тоже выдавали на руки, но кровные с промыслов оставались полностью.

Дайверы и собаководы

Как-то приехали из Кызыла водолазы – доставать утонувшую машину с озера Олбук. Глубина – 12 метров. Никитин помогал, достал свое снаряжение – в юности проходил спецподготовку по водолазному делу.

Орлята приметили и стали уговаривать охотоведа организовать занятия по ЛВП – легкая водолазная подготовка.

Уговаривать долго не пришлось: часть снаряжения купили на «рыбные» деньги, часть выделила госинспекция маломерных судов, на учебной акватории – Доруг-Холе – построили трап длиной 30 метров.

Начались официальные занятия по ЛВП: теория, облачение в гидрокостюм, легкое погружение, плавание, подводное ориентирование и высший пилотаж – стрельба из пневматического оружия по мишени.

Перед практическими занятиями ребята проходили медкомиссию. Годны к погружению были все, просто некоторые боялись. Девчонки не уступали парням, погружались и стреляли по мишеням, а одна – Оля Грек – первые места по стрельбе занимала. Сейчас в школе учителем работает.

В поселке организовали клуб охотничьего собаководства. Как эксперт-кинолог по породам охотничьих собак – лаек – Никитин мог проводить районные выставки, испытания и натаски лаек.

Собак регистрировали в специальном журнале, имеющем юридическую силу. Тогда, в случае пропажи лайки, осуществлялся розыск.

В списке около ста собак: западно-сибирская и восточно-сибирская лайка с полными родословными (прописаны четыре колена) и просто лайка промыслового района – родословная неполная или неизвестна.

Летом с собаками проводили испытания по охоте на кабана и медведя, натаскивали лаек на медведя в берлоге. Все тоджинские лайки – соболятницы от природы, на республиканских выставках всегда первые места занимают.

А натасканная на кабана и медведя лайка – редкость. Только десятая часть в таких испытаниях получала дипломы и награды. Но за такую собаку настоящий охотник ничего не пожалеет. Никитинские орлята и здесь успевали: огораживали территорию для испытаний за поселком, строили берлоги.

Силы приходят, если их тратишь

Философия Никитина такая: силы приходят, если их тратишь. Человек должен быть постоянно занят, чтобы не возникало желания заполнить время дурными делами.

Тайга – не место для демократии, а баловство на воде может закончиться плачевно. За нарушение трудовой дисциплины – увольнение. На воде – спасжилет, на лед – только вдвоем.

Старшие ребята следили за младшими, к каждому была прикреплена мини-группка из двух-трех стажеров. Их обучали тем умениям, что получили когда-то от своих вожатых – от заготовки дров и ловли рыбы до обезжиривания шкуры ондатры. За ссоры в коллективе – ответственность на старших.

Добровольно из кружка уходили редко, родители часто отправляли детей к Никитину: ребята под присмотром и учатся многому. К ним за подсобной работой обращались многие организации в поселке: убрать мусорные завалы, покрасить пирс на причале, навязать веников для коммунального хозяйства. Все делали четко и быстро.

Два года подряд на таежную стажировку летом из Кызыла приезжали школьники с воспитателями. На Доруг-Холе они попадали к воспитателям-сверстникам во главе с охотинспектором, которые обучали их всяческим премудростям жизни в лесу. Также вязали веники для косуль, подсаливали солонцы.

Потом ребята из Кызыла долго писали, просились снова приехать в летний лагерь, но у учебно-охотничьего хозяйства уже начались проблемы.

Окончание – в № 21 от 28 мая 2010

Фото:

2. «Ну что тебе сказать про Сахалин?» Тихоокеанский флот. Подводник Юрий Никитин – справа. 1973 год.

3. Юрий Никитин с медведем, отстрелянным на аратской стоянке на Эн-Суге. 1982 год.

4. Чем еще удивит Никитин? Выставка охотничьих трофеев

на Дне оленевода в Тоора-Хеме. Март 2010 года.

5. Выставка охотничьих трофеев Юрия Никитина на Дне оленевода в Тоора-Хеме. Март 2010 года.

6. Тоджинские дайверы со своим наставником Юрием Никитиным. Лето 1997 года.

7. Отряд орлят работает ложками. Летняя столовая. 1999 год.

Беседовала Анастасия ВЕЩИКОВА