Роза Абрамова.Судьбы моей простое полотно

(Продолжение. Начало в №36 от 19 сентября, №37 от 26 сентября, №38 от 3 октября, №39 от 10 октября , №40 от 17 октября 2014 года)

Затянет – без руки останешься

1958 год. Мы с мужем – в селе Кызыл-Мажалык Барун-Хемчикского района. Василия приняли на работу инструктором райкома КПСС, а меня – бухгалтером производства Барун-Хемчикского райпо. Правление райпо, столовая и магазин – в центре села.

Узкие улицы, неказистые домики. В одном из них нам дали однокомнатную неблагоустроенную квартиру, она немного лучше, чем была у нас в Самагалтае. Вода – из общего колодца на улице.

В Кызыл-Мажалыке было больше производственных предприятий райпо, чем в Самагалтае. Работа мне знакома, но были свои нюансы. Зайцевы, муж с женой, и рабочий-тувинец два дня в неделю выпекали днепровский пряник, два дня делали газированную воду, а еще два дня – колбасу. Их продукции хватало на неделю для всех магазинов.

Зайцев – коренастый, небольшого роста мужчина, весьма хитрый. В днепровский пряник по рецептуре необходимо закладывать 66 кг ржаной муки и 33 кг сахара. Я понимала, что вместо сахара можно положить больше муки, но как это проконтролировать? Однажды пришла в цех и заставила сделать закладку в моем присутствии. Подождала, пока пряники выпекут, взяла себе несколько штук, а через неделю сравнила по вкусу с пряниками следующей выпечки. Так же проверяла закладку по рецептуре в колбасу и газированную воду.

Зайцев, улыбаясь, смотрел на мой контроль, а однажды говорит: «Дотошная ты, но я тебя все равно могу обмануть». Положил свою левую руку на стол, завернул рукав халата, а правой, ребром ладони, стал бить по своим пальцам и выше, до окончания кисти руки: «Вот столько можешь взять, а больше – не смей! Затянет – без руки останешься».

Так он мне дал понять, что берет немного – столько, что нельзя проконтролировать. Он действительно не злоупотреблял, как некоторые рвачи и хапуги, которых нужно на место ставить, а для этого контролеры и бухгалтеры сами должны быть честными.

Продать пробочки и свести баланс

В 1958 году у меня родился сын Сережа. Имя это в тот год было в моде, перед моими родами бухгалтер Соня Ильина родила и мальчика тоже Сережей назвала.

После декретного отпуска меня перевели на должность бухгалтера по ценам. Цена на поступающих в торговлю товарах в то время не проставлялась. На этикетках указывались только данные. Например, пальто – из какой ткани сшито, какой воротник, подклад. Или фарфоровая посуда – емкость, номер рисунка. Имелись общие для всей страны прейскуранты на товары, в примечаниях к ним указывались цены отделки, номеров рисунка, других особенностей. Бухгалтеру по ценам нужно было много знать, чтобы определить правильную цену товаров.

С ценами в магазинах был ералаш: и завышенные, и заниженные. Завела амбарные книги по группам товаров, постепенно навела порядок, сама удивляюсь, как смогла осилить всё. Эта работа мне очень понравилась, особенно – постоянное общение с заведующими складами, продавцами.

Как это ни странно, но настоящих продавцов мало: и тогда, и сегодня тоже. Многие продавцы райпо не знали элементарных правил торговли, постоянно приходилось рассказывать, показывать, учить. Всегда ставила в пример Машу Голубоцкую, она работала в магазине по сниженным ценам. Товар там с изъянами: не пользующийся спросом, залежалый, загрязненный. Но она так рассказывала о нем покупателям, что всё продавала.

Когда уценили школьные физические и химические приборы, Маша продала все колбы и пробирки, осталась коробка маленьких черненьких пробочек. Спрашиваю: «Как думаешь сбыть?» Отвечает: «Пока не могу сообразить, думаю». И придумала, вывесила на пробочках ценник: «Пробки для перечниц и солонок». Их раскупили. Маша Голубоцкая была настоящим продавцом, и покупатели её любили.

Отличнейшим честным бухгалтером была Мария Александровна Дрокина. Когда уволилась главный бухгалтер райпо, Марию Александровну назначили на её место, и она неожиданно для меня заявила: «Своим замом назначаю Розу Николаевну Абрамову».

Умоляла не ставить меня заместителем: не справлюсь, не мое это дело – не люблю бухгалтерский учет. Бесполезно. Утвердили. Поначалу приходилось очень трудно: принесла выписки из госбанка и сообразить не могу, как их обработать. Спасибо бухгалтеру Соне Ильиной – подруга мне очень помогла.

У Дрокиной был свой метод работы с бухгалтерами: чтобы они были разносторонне грамотными, не давала долго засиживаться на одной группе. Так она поступала и со мной: кто-то уходит в отпуск – она поручает его объем работы Абрамовой. Так освоила работу бухгалтера расчетной группы, бухгалтера по рознице – суммы десятков месячных отчетов заведующих складами должны до копейки соответствовать суммам получения товаров продавцами. А когда проработала на всех бухгалтерских группах, Мария Александровна сама пошла в отпуск, оставив меня за главного бухгалтера – составлять квартальный баланс. Все это очень пригодилось в дальнейшей работе.

В райкоме мне предложили вступить кандидатом в члены КПСС. Нужно выучить устав, знать политическую обстановку в стране и за рубежом, массу других вопросов. Посмотрю, как сейчас принимают в партию «Единая Россия» или другие партии – нет никакого сравнения. Кроме прочего, мне задали вопрос: для чего решила вступить в коммунистическую партию? Я ляпнула: «Какие вопросы решает в райпо профсоюз и комсомол – знаю, а какие коммунисты – не знаю. Вот вступлю и буду знать». Приняли.

Коллектив райпо был очень дружным, все праздники проводили вместе, семьями выезжали на природу. Работая здесь, осуществила, наконец, свою мечту о получении высшего образования – поступила на заочное отделение Новосибирского института советской кооперативной торговли, сейчас это Сибирский университет потребительской кооперации, окончила два курса.

Абрамов долго препятствовал моему поступлению в институт, понять не могла, почему муж против. О его образовании я понятия не имела, но в политике он разбирался отлично, марксизм-ленинизм и научный коммунизм знал, даже как секретарь райкома партии ходил на уроки истории в старших классах и делал замечания учителям с высшим образованием.

Все выяснилось, когда он назвал мне плановую площадь посевов пшеницы и уже засеянную, попросив определить процент выполнения плана. Засмеялась: такая простая задачка, высчитывай сам. Василий достал свой ученический табель и показал, что образование у него – всего пять классов. Вот почему он не давал мне поступать в институт.

Стала с ним вместе изучать все школьные предметы, дело доходило до истерики, но все-таки Василий сдал экстерном программу за шестой и седьмой классы. После получения свидетельства об образовании его направили на учебу в Минусинскую совпартшколу – на три года.

Как белка в колесе

1963 год – Минусинск. С детства любила этот город. Мне казалось, что в нем живут особые люди, и сам город необыкновенный: тротуары выложены плоскими плитами, церковь, музей, два кинотеатра, а главная красота для меня – река Протока, в которой отражались деревья, дома, тополиная роща вдоль берега. При выезде из города – сосновый бор.

Всё в Минусинске было родным и близким, но жили трудно. Пришлось продать радиолу, ковер и другие вещи, которые смогли приобрести, работая в Туве. Хорошо, что родственники – родня по маминой линии – снабжали овощами с огорода, мы в бору собирали рыжики, солили их в кадушках. Жили во времянке родственников на самой окраине города, дальше – пустырь.

На работу в райпотребсоюз после долгих проволочек приняли меня на низкооплачиваемую должность таксировщика засолбазы с окладом 55 рублей. Согласилась, ведь стипендия у Василия в Минусинской совпартшколе – 90 рублей, прожить на нее невозможно.

В 1964 году родила второго сына – Валеру. Декретный отпуск короткий – 56 дней, надо выходить на работу. Оформила ребенка в ясли. Утром Валеру в коляске, обтянутой байковым одеялом, чтобы не хлебнул холодного воздуха, везу в ясли на улицу Штабную, Сережу веду в детский садик на улицу Комсомольскую, а потом сама бегу на работу на Затубинскую. Уставала так, что ходить на обед сил не было, лишь бы только вздремнуть минуту. А еще и Василию надо помогать осилить программу средней школы по всем предметам, и свои контрольные делать.

Крутилась, как белка в колесе.

Спасение сына

Не уберегла Валерочку: простыл и заболел воспалением легких. Родился он хорошенький, как груздочек, вес – четыре с половиной килограмма, а лечили в Минусинске так, что за три месяца похудел до четырех килограммов.

Прошу отправить в больницу в Красноярск, детский врач оказалась женщиной бездушной: направление не дала. Говорю ей: «Уеду без направления». В ответ: «Только попробуй. Если ребенку хуже будет, тебя будут судить!»

А хуже уж некуда – Валерочка совсем слабенький. К счастью, приходит вызов из Новосибирского института советской кооперативной торговли – на сессию за третий курс. Беру сына – и на самолет, в Новосибирск. Поселилась у своей любимой Августы Николаевны Симоновой – Гутюши, у которой жила, когда училась в техникуме.

По приезду сразу же вызываем «Скорую помощь», сына увозят в детскую больницу. Умоляю врача Светлану Александровну оставить меня с ним, объясняю, что мне не надо больничного, только бы разрешила быть рядом, я согласна водиться и с другими детьми. Но она отвечает: «Нам толкачи не нужны, будьте спокойны, за ребенком присмотрит персонал». Одно разрешила: привезти детскую коляску, поставить ее в хозяйственном помещении больницы и прогуливаться с сыном утром и вечером.

Я живу около оперного театра, больница – по Красному проспекту, а ехать в институт – через мост за реку Обь. И снова, как белка в колесе: утром бегу в больницу и гуляю с сыном в скверике, затем бегу в институт и, как правило, опаздываю на первую пару занятий. Валерочке нужна кровь: сдаю свою. Когда однокурсники узнали об этом, пошли и тоже сдали кровь.

Сыну стало лучше: каждую неделю он поправлялся на четыреста граммов. Я умудрялась сдавать зачеты. Осталась неделя из сорока дней сессии и два последних экзамена. Вызывает меня врач и говорит: «Срочно забирайте Валеру! Обнаружили у одного ребенка гепатит, не дай бог, ваш заразится». Забрала. Прихожу к Гутюше, говорю:

– Два экзамена осталось, придется ехать домой с хвостами.

– Не допущу этого, сдашь всё!

– С кем же Валеру оставлять, вам же после операции больше трех килограммов поднимать нельзя?

– Найду.

И ведь нашла: уговорила подружек-старушек. И сидели эти добрые женщины с малышом по очереди, а она готовила ему еду. Вот так я оканчивала третий курс.

Радостная возвращаюсь в Минусинск – Валерочка поправился, сессия сдана, пора выходить на работу. И тут – новая трудность: детский врач вместо того, чтобы порадоваться выздоровлению ребенка, которого сама вылечить не смогла, запретила заведующей яслями принимать сына: мол, был за пределами края и надо выдержать карантин – сорок дней.

Вышла на улицу, и так мне плохо стало, что идти не могу. Слезы сами катятся. В это время выходит из дверей яслей симпатичная женщина, подходит ко мне и спрашивает: «А почему вы были в Новосибирске?» Вкратце рассказала ей свою историю. «Жаль мне вас, – говорит она. – Никому ничего не говорите, а приносите сына в наши ясли по улице Гоголя, они круглосуточные. Я мальчика приму под другой фамилией, а вы старайтесь реже у нас показываться и забирать его только по выходным».

Это Зинаида Михайловна Николаева – чудо-человек с добрым сердцем, заведующая яслями № 2, их она организовала в 1962 году, ими руководила в течение двадцати одного года, до выхода на пенсию. Награждена орденом «Знак почета».

Через двадцать лет после той встречи я разыскала свою спасительницу, пришла к ней с Валерой: «Вы помогли в трудную минуту спасти сына. Мы вам на всю жизнь благодарны». А когда по инициативе Минусинского городского совета ветеранов войны и труда готовилась к изданию книга «Гордость земли минусинской», она вышла в свет в 2001 году, написала о Зинаиде Михайловне статью, вошедшую в неё. О таких, как она, людях должны помнить.

Дефицитные товары

Апрель 1967 года – получила диплом об окончании Новосибирского института советской кооперативной торговли, квалификация – товаровед продовольственных товаров высшей категории.

Мы уже в Туве – в селе Сарыг-Сеп, районном центре Каа-Хемского района. Родные места: здесь прошла моя светлая юность, здесь окончила среднюю школу, здесь жила моя мама и похоронен отчим-отец Алексей Ильич Караваев, который любил меня не меньше своих родных детей – моих двух сестер и брата.

В Сарыг-Сепе нам впервые дали целую квартиру – зал, две спальни, кухня, веранда. Жизнь налаживалась. Василия как выпускника совпартшколы приняли заведующим организационным отделом райкома КПСС, а меня – в районный потребительский союз. Председатель райпо – Оюн Шайбанович Тарма, с которым работала в Самагалтае. Человечный, порядочный, хороший специалист.

Решила хоть изредка вести дневник. Сохранившиеся дневниковые записи помогли спустя годы написать эти воспоминания.

Первая моя должность в Каа-Хемском райпо – старший бухгалтер заготконторы. Кроме меня, еще два бухгалтера. Зарплата приличная, а работы мало. Меня это не устраивало: если останусь работать в заготконторе, забуду всё, что приобрела за предыдущую деятельность, чему научилась в институте.

Стремлюсь в торговый отдел. И в августе на заседании правления райпо мне предлагают должность старшего товароведа. Соглашаюсь, не задумываясь.

Работы много, беспорядков в торговле хватает. Рекламы товаров в магазинах почти никакой. Продавцы не аттестованы, многие не знают элементарного – условий приемки, хранения, характеристик товаров.

На первых порах решила навести порядок в магазинах. Объявили конкурс на лучшее оформление, предварительно рассказала о его методах. Фантазия сработала, магазины преобразились. На стене в раймаге эффектно расположили женскую одежду, мужские сорочки. В детском уголке в ход пошли игрушки, ветки. В продовольственных магазинах сделали композиции из консервных банок. В результате продали товаров больше обычного.

Обязанность товароведа – составление разнарядки по магазинам на вновь поступившие товары. Дефицитные поступали строго по фондам – для каждого райпо выделялось на год определенное количество, конечно, недостаточное для полного удовлетворения запросов покупателей. Например, детское пальто – 200 штук на год с разбивкой по кварталам. И так по всем группам товаров. Каждому торговому предприятию ежемесячно определяли сумму розничного месячного товарооборота, и товары распределялись согласно плану.

Приходилось и отправлять поступившее назад. Так, вернула подмоченный сахар-песок – кубинский, слежавшийся в комок, вытащить его из мешков невозможно. На базе Респотребсоюза были этим недовольны, но зачем нам нести убытки из-за чьей-то недобросовестности?

25 ноября в командировку в район приезжает Валентин Георгиевич Тока, заместитель председателя Респотребсоюза по кадрам, сын первого секретаря обкома КПСС Салчака Калбакхорековича Токи. У Валентина Георгиевича хорошая память, он ничего не записывал, все запоминал, хорошо знал кадры, с которыми работал. Собирают правление, от должности заместителя председателя райпо освобождают Сёмочкину, а Абрамову утверждают заместителем. Стала отказываться, но Валентин Георгиевич возражений не принял: кандидатура согласована в Респотребсоюзе.

Я знала, что будет трудно – коллектив недружный, много сплетен ходит, есть недовольные моей требовательностью. Но отступать некуда.

Уже в декабре положение меняется в лучшую сторону. У меня появились сторонники – продавцы, завскладами, шоферы. Особенно радовало, что меня правильно понял первый секретарь райкома Н.П. Федоров.

Анонимка в Респотребсоюз

За декабрь проделали огромную работу. Уценили товар, не пользующийся спросом. Завезли все фондовые товары. Закупили необходимое у других поставщиков, но с заниженной скидкой. Люди рады, что могут купить нужное, но райпо от закупленных со стороны товаров прибыль получит не в полной мере. Кто-то об этом написал анонимку в Респотребсоюз.

Узнав об этой анонимке, прикинула: если недополученную прибыль платить мне, мало не покажется. Расстроилась.

В Респотребсоюзе заместителем по торговле работал Михаил Васильевич Можов – чудо-руководитель. Не было вопроса, на который бы он не ответил. Если видел, что специалист работает, старается, думает, оказывал всяческую поддержку. Если бы все знали торговлю, как Михаил Васильевич, то была бы она образцовой. Многое он сделал для потребкооперации Тувы.

Звоню Можову, объясняю, какой закупили товар, у кого, сколько, что скидку полностью не дали. Отвечает коротко: «Правильно сделала. Запомни, на закупленный со стороны товар прибыль не планируется. Никто тебе ее относить не будет. Зато покупатели довольны».

Как камень с плеч свалился.

На досрочный завоз завезли много муки для выпечки хлеба. Можно продать тонн десять. И покупатели будут рады, и выручка увеличится. Снова звоню Можову, прошу разрешения на продажу.

– А что, самостоятельно не можешь принять решение?

– Так ведь это мука. Существует запрет.

– Она у вас лишняя. Срыва с выпечкой хлеба не будет?

– Нет.

– Тогда советуйся с местной властью, а со мной, считай, согласовала.

Как здорово! Иду в райком, объясняю ситуацию. Дают согласие, и мы продаем муку. Люди рады, и товарооборот увеличен.

Перед Новым годом в магазинах продлили часы работы, водители показали класс – чтобы развезти товары по магазинам, все явились в выходной день. Магазины блистали в новогоднем убранстве, завезли все, что только можно было.

Зато дома к Новому году не приготовилась. Уставшая, настроения – никакого. К тому же узнаю, что не завезли товары в Дом культуры на новогодний вечер. Ложка дегтя в бочку меда.

Вот и угоди людям!

Наступил 1968 год. 1 января пекарня устроила себе отдых. Хлеба в магазинах нет. Вызвала заведующую, дала взбучку. Организовали выпечку.

2 января вызывает заместитель председателя райисполкома Дмитриев и говорит, что будет ставить вопрос о моей работе на бюро из-за срыва новогоднего буфета. «Мне все равно. Ставьте хоть к стенке». Повернулась и ушла. Буфетчицу уволили по статье за прогул. Меня больше никуда не вызывали.

Февраль. Мне 33 года. Сколько всего пережито!

Началась отчетная кампания перед пайщиками. Еду в Бурен-Бай-Хаак. Пайщики выступают и говорят лишь плохое – райповские снабжают только себя, своих родных и близких. Нет в магазинах того, нет другого. Во всем винят торговлю, не понимая, что товаров в стране не хватает, приходит все строго по разнарядкам, не случайно везде ездим и закупаем. Продавца совсем с грязью смешали. Я с людьми научилась говорить, говорунов на место ставила. Выслушала всех и сказала:

«Почему винят всегда и во всем торговых работников и не видят, что нет для них ни праздников, ни выходных, детьми заняться нет времени? Вы ругаете продавца, а она ездит в Кызыл и нелегально достает там товары для вас. За это ей попадало от правления райпо. Что она должна после таких разговоров чувствовать?»

Заговорили по-другому.

Торговля – трудная, ответственная, неблагодарная деятельность. Люди не понимают, что от нашего труда зависит их благосостояние. Зато я это очень хорошо поняла и если что-то находила из товаров без фондов, сама себя хвалила и успокаивала: пусть не видят, пусть не понимают, но то, что купили необходимое и рады этому – моя заслуга.

Сама же ходила в старенькой, не обновленной, одежде: зимнее бордовое пальто с цигейковым воротником, шаль простая, не пуховая, и валенки подшитые. Стали ходить разговоры: мол, не к лицу заместителю председателя быть так бедно одетой. Мне передали их.

В марте поступила меховая шубка как раз моего размера, стоит восемьдесят пять рублей. Занимаю шестьдесят рублей, покупаю. Плюс черные текстильные сапожки на каблуках стоимостью десять рублей и совершенно простую шапочку за семь рублей. В обновках прихожу на работу. Опять разговоры: «Не успела заместителем по торговле стать – разоделась». Вот и угоди людям!

Староверы – народ интересный

Первый раз еду в магазин поселка Ужеп. Товары сюда завозим досрочно, и только зимой. Нынешний рейс – последний в этом сезоне. Дорога – одни ухабы, с гор текут ручьи талого снега, которые за ночь замерзают. Колею местами прорубаем топором и лопатой. Доехали с горем пополам, очень устали.

Поселок Ужеп мне понравился. Живут в нём охотники-староверы. Староверы – народ интересный, даже молодые парни носят бороду. Членами кооперации быть не хотят, считают грехом, а покупать продукты и прочие товары от пайщиков грехом не считают. Магазин затоварен. Много обуви, которую здесь никто не берет – не нужна, а её с удовольствием купят в других магазинах. Отбираю товары на возврат, полную машину.

На обратном пути взяли попутчицу до Сарыг-Сепа, мать нашего шофера Сасина. Она староверка, но не фанатка. Всю дорогу рассказывала такие факты из жизни – ужас! Когда они с мужем приехали жить сюда, их, хотя они тоже староверы, долго не принимали: одеты не так, едят не из таких чашек. Пришлось посуду завести новую, одежду. Петь – грех, а у неё голос хороший, уйдет в тайгу подальше и поет. Одна сестра по вере подслушала, пришлось на коленях ее умолять, чтобы другим не рассказала.

Я ей стала рассказывать о книгах Алексея Черкасова «Хмель», «Конь рыжий», «Черный тополь». Бабуля, оказывается, читала их, а что своими глазами видела – это страшнее, чем в «Хмеле» описано.

Смешной случай произошел в райпо во время лекции о международном положении – лекторов специально стали приглашать из Кызыла, чтобы работники расширяли кругозор.

Приезжий лектор вначале говорил по теме, а потом отвлекся и стал рассказывать о падении нравственности за границей. Мол, танцуют так, что парень девушку к себе прижимает, затем горизонтально склоняет – форменное безобразие.

Лекция закончена. Лектор спрашивает:

– Какие будут вопросы?

Вопросов нет, только пожилой рабочий-старовер с окладистой бородой заинтересованно просит:

– Мил человек, рассказал бы ты поподробнее про энтот танец.

– Я бы, дед, рассказал и показал, но у тебя уже не получится.

Ничего, умнее будут

Начала новый этап – проведение переаттестации продавцов. Продавцы с учетом стажа, если сдали техминимум, подразделялись на три категории: старший продавец, продавец и младший продавец, зарплата – соответственно категории. Прежде техминимум здесь не сдавали, платили всем одинаково.

Решила организовать настоящий экзамен. Поехала в кооперативное училище в Кызыл. Директором работала чудный человек – Зинаида Лифантьевна Курченко. Попросила у неё программы для продавцов, кулинаров. Она предложила мне учебное пособие для продавца. Книга оказалась очень ценной.

Составила программу, билеты, стала заниматься с продавцами. В программе – приемка товаров, подготовка к продаже, хранение, правильный отпуск, расчет, свойства продовольственных товаров, ценообразование. Некоторые возмущались, мол, вопросы трудные, зачем всё это знать продавцу. Ничего, умнее будут.

В день сдачи экзамена все волнуются, друг другу вопросы задают. Вызываем по три человека, берут билеты, готовятся. Скидки – никому. К удивлению, сдали все. После экзаменов накрыли стол, сколько было радости, рассказов: как готовились, переживали, сдавали. Это была моя победа. И её оценили. После сдачи экзаменов техминимума у старших продавцов и продавцов повысилась зарплата.

Смотрю на продавцов, и мне их порой жаль. Они не должны грубить, хотя им грубят, должны всем улыбаться, предлагать товар, рассказывать о его свойствах. Сколько за день затрачивается умственного и физического труда!

Спрос растет с космической быстротой. Требуются холодильники, мотоциклы, красивая мебель, бытовая техника. Нет этого в магазинах – промышленность не успевает за запросами населения. Ищем через посылторги, знакомых, везем издалека.

В ноябре осуществили досрочный завоз товаров, так как Енисей скоро замерзнет, а моста нет, паром ходить не будет. Кроме того, надо завезти товар в Сизим, Эржей. Коллектив работал слаженно, дружно, не считаясь со временем.

Не хочется вспоминать фамилии совсем бестолковых работников, которые создавали критические ситуации в коллективе. Таких было немало.

Добросовестные работники райпо – Петухова, Слюсарева, две Зины – Воробьева и Нагаева. Очень благодарна водителям Сасину, Степанову, Тюкалову, Топоркову, Сивкову, заведующим складами Булгаковой и Сухачевой.

Первая публикация в газете

1969 год подарил мне встречу с интереснейшим человеком – Виктором Алексеевичем Куликовым, корреспондентом газеты «Тувинская правда».

Встретились мы в школе, куда по субботам ходила на уроки чтения к сыну Сереже. Учительница проверяла тетради, а я читала ученикам рассказы и сказки. Виктор Алексеевич оказался в школе по той же причине: пришел рассказать ребятам о героях Великой Отечественной войны братьях Бухтуевых, о которых он написал очерк.

Разговорились. Я к нему – сразу с критикой:

– Совсем не пишете о хорошем в торговле.

– Да, о торговле пишем мало.

– Возможно, напишете что-нибудь? Я веду дневники, можете почитать, узнаете о торговых буднях.

И действительно, записки из дневников были опубликованы в «Тувинской правде» под заголовком «Дела, заботы, планы». Затем к Дню работника торговли по моим дневниковым записям была подготовлена и напечатана статья «О людском довольствии беспокоясь». Публикация эта вызвала большой общественный резонанс. Было много разговоров.

Никогда не думала, что буду когда-нибудь публиковаться в периодической печати. Но с легкой руки Куликова стала писать в «Тувинскую правду» не только о достижениях, но и о главном – проблемах и недостатках в торговле. Сотрудничество с газетами продолжала всю жизнь: писала в минусинскую «Власть труда», тувинскую «Центр Азии» – рассказывала о нашем времени и хороших людях, которых встретила за свою долгую жизнь.

Вскоре Виктора Алексеевича перевели работать в Москву, в газету «Сельская жизнь». Добрый, искренний, умный, порядочный, он часто писал мне письма, в которых давал мудрые советы.

Отдых в Цхалтубо: давай дружить

К августу шестьдесят девятого так устала от бесконечной круговерти, что захотелось уехать, куда глаза глядят. Действительно, мысли бывают материальными, мне предложили бесплатную путевку в Грузию, в город Цхалтубо – в ведомственный санаторий Центросоюза. Тувинский Респотребсоюз выделил единовременное пособие – сто рублей. Первая моя поездка на курорт!

Что устроил муж по этому поводу – описанию не подлежит. Семейная жизнь наша рушилась: Абрамов стал пить и в пьяном угаре городил, что попало. Вместо того чтобы поддержать меня хотя бы добрым словом, он – наоборот: «Какой из тебя заместитель, одна пародия». Закатывал сцены ревности – не нравились мои постоянные разъезды по делам райпо. А тут собралась в Грузию, а грузинских мужчин считают любвеобильными. Запретил – с истерикой.

Решила не обращать на его дурь внимания, а уехать, будь что будет! Если задумает разводиться, очень хорошо.

В Москве поезд встретили мои одноклассницы по Сарыг-Сепской школе, пришли с мужьями. Лиля Зайцева, наша золотая медалистка, окончив Московский сталеплавильный институт, работала конструктором на одном из столичных заводов. Полина Новикова, моя задушевная подружка, окончила физмат Кызыльского пединститута, жила в подмосковном Кузнецово, преподавала математику в школе. Вспомнили юность, всех одноклассников, учителей и на душе стало светло.

Из Москвы – самолетом в Адлер, где встретила попутчицу, на душе стало спокойнее. Из Адлера поездом – в Цхалтубо. В санатории устроили по три человека в комнате. На следующий день утром нам назначили лечение. Мне говорили: чтобы получить талоны в хорошие лечебные ванны, нужно давать взятку. Не жаль дать, но психологически не могла этого сделать. Мне почему-то и без взятки дали всё, что надо.

Днем коллективно пошли посмотреть, чем здесь торгуют. Товаров полно, цены на всех написаны, но хранение небрежное.

Нигде никакого криминала с приставанием к женщинам не видела. Только на экскурсии в Батуми случился казус. Обед назначили в ресторане, расположенном на берегу моря. Мы, три женщины, зашли в зал. Подходит официантка и приглашает сесть за столик в той части, что расположена над морем. Вскоре подходят трое мужчин – местных жителей, достают шампанское и наливают в шесть фужеров. Мы отказываемся, они настойчиво навязывают выпить.

Что делать? Беру фужер и говорю: «Мы приехали из санатория на экскурсию. Как хорошо, что вы в Батуми такие гостеприимные!» И предлагаю всей нашей группе экскурсантов выпить шампанское. Выпили, поблагодарили их и пригласили в гости в Сибирь. Разошлись по-дружески.

Второй случай. Несколько раз, когда в санатории шла принимать ванну, меня преследовал грузин. Однажды иду, а он без церемоний предлагает:

– Давай дружить, кормить фруктами буду, в Тбилиси в ресторан поедем.

Спрашиваю:

– Дети есть?

– Есть.

– Жена есть?

– Есть.

– Что же ты тогда вяжешься к незнакомым женщинам?!

И грубо нахамила ему матом. Отстал.

Отдохнула в Цхалтубо очень хорошо.

Продолжение в № 42 от 31 октября 2014 года

Очерк Розы Абрамовой «Судьбы моей простое полотно» войдёт третьим номером в шестой том книги «Люди Центра Азии», который сразу же после выхода в свет в июле 2014 года пятого тома книги начала готовить редакция газеты «Центр Азии».

Фото:

1. Делегаты съезда кооператоров Тувы. Роза Абрамова, представительница Барун-Хемчикского районного потребительского союза – крайняя справа. Кызыл, 1962 год.

2. Семья Абрамовых: Василий и Роза с сыновьями – младшим Валерой и старшим Сергеем. Красноярский край, город Минусинск. 1965 год.

Роза АБРАМОВА