"САМЫЙ МОЛОДОЙ И КРАСИВЫЙ МИНИСТР КУЛЬТУРЫ"

ФОТОПАМЯТЬ: ИСТОРИЯ СЕМЬИ – ИСТОРИЯ РОДИНЫ

Быстро, как табун в степи, летит время. Многое забывается. Молодёжь не знает в лицо многих людей XX века, даже таких известных, как Матпа Сумбуевич Хомушку. Он был министром культуры в 1963-1981 годах, дважды – чемпионом республики по шахматам, прекрасным переводчиком.

Он родился в 1931 году в многодетной аратской семье в селе Чыргакы Улуг-Хемского кожууна. С отличием окончил физмат Абаканского пединститута, работал учителем в кожууне, поступил в аспирантуру в Москве. В 1963 году его назначили министром культуры Тувинской АССР, тогда ему исполнилось 32 года. Восемнадцать лет он возглавлял культурное движение в республике, проявил себя как талантливый организатор. Его лично знала и поддерживала Екатерина Фурцева, министр культуры СССР. При нём были построены десятки клубов и домов культуры, открыта филармония, организован ансамбль «Саяны», начали работать союзы художников, композиторов, состоялись две декады тувинской культуры в Москве (в 1964 и 1974 годах), дни культуры Тувы в Якутии, Хакасии, Ровно. Была организована учёба в театральных вузах и мастерских. В Туву приезжали белорусские, узбекские, монгольские писатели. В то время получили мировое признание Владимир Оскал-оол, Максим Мунзук, мастера-камнерезы. Матпа Сумбуевич был автором учебника по математике, перевёл на тувинский язык «Дядю Стёпу» Сергея Михалкова.

Не зря говорят: «Человек жив, пока помнят его добрые дела». По воспоминаниям коллег, соратников можно и сейчас восстановить живой облик Матпа Сумбуевича, а сохранившиеся фотографии помогают наиболее полно рассказать о его жизни и делах.

С ТРАКТОРА – НА СЦЕНУ

Валентина Оскал-оол, театровед: «Мне вспомнились такие эпизоды. Узнав, что у Сата Дамба-Доржу (Прим. ред. – Заслуженный артист Тувинской АССР) хороший голос, Матпа Сумбуевич поехал его искать. Нашёл прямо в поле, снял с трактора и привёз на концерт. Очень горевал, когда внезапно умер художник Сергей Ланзы, который много сил вложил в создание Союза художников, у них были большие планы по организации выставок, строительству Дома художников, обучению камнерезов. Они были соратниками в искусстве, и это была первая смерть единомышленника и однокашника.

У Матпа Сумбуевича и его жены Зои Васильевны, учителя математики, были трогательные отношения. Прочитав книгу Галины Серебряковой о Карле Марксе, он стал называть жену шутливо – «моя Женни». Дочери Галя и Оля учились в школе на «отлично», и стали затем хорошими специалистами: Галя – ученым-химиком, а Оля – философом. Многому и я научилась у Матпа Сумбуевича».

Пётр Самороков, бывший партработник, живущий ныне в Воронеже, пишет: «Знал Матпа Сумбуевича с 1963 года, работал у него заместителем шесть лет, а позже курировал в обкоме партии вопросы, связанные с культурой. Я его помню волевым, целеустремлённым, смелым. Он не боялся взять на себя ответственность за решение сложных проблем. Умел убеждать, мог поспорить с высоким начальством. Ходил в Минфин, сам добивался выделения необходимой суммы, например, для постановок спектаклей.

Был скромен в быту. В шестидесятые годы жил в бараке по улице Дружбы, сам топил печь, таскал уголь. Однажды в доме из-за неисправной печи возник пожар, а две дочки, Галя и Оля, были тогда совсем маленькими… Хертек Анчимаа вызвала к себе председателя горисполкома Сергея Красного и говорит: «Надо помочь Хомушку и Саморокову в улучшении жилья. Они постоянно в командировках, вечерами тоже заняты». Сергей Хочекович отвечает: «Так они для себя квартиры не просят, обращаются к нам с просьбами о выделении жилья для артистов и библиотекарей». В 1965 году нам дали жильё по улице Ленина, без горячей воды, с титанами. Вечером слышу – Матпа колет дрова, значит, будут мыть девочек.

Много сил и энергии он отдал строительству театра. При каждой поездке в Москву заглядывал к проектировщикам в Донской монастырь. У них велся журнал учёта: «...был Хомушку, а сегодня Самороков…». В моём блокноте записано: «11 сентября 1969 года началось строительство театра. В этот день бульдозер снёс мелкие строения, старую котельную и разровнял площадку для будущего театра».

Вспоминает Сиин-оол Оюн, бывший режиссер муздрамтеатра: «Матпа Сумбуевич был яркой личностью! Коллегии министерства культуры вёл спокойно, умел слушать всех, работал не торопясь, терпеливо вникал в проблемы. Был основателен во всём, умел мгновенно воспринимать и развивать интересные идеи. У него был хороший язык, цепкая память, особый юмор. Если взрывался, то быстро отходил.

Он тщательно следил за репертуаром, много читал, побуждалтувинских драматургов к созданию пьес. Обсуждал итоги конференции Всероссийского театрального общества с московскими актёрами. Конечно, заботился о моральном климате в театре. Что таить – пьянки имели место, на партсобрании «любителей» проберут «с песочком» – некоторое время тишина. Но Матпа Сумбуевич всегда спрашивал: «Как они там? Не запили?». Воспитательную работу он проводил большую.

Мы, зная его пристрастие к шахматам, зазывали в театр сыграть с ним партию-другую хороших игроков. Однажды мы с Хензиг-оолом говорим ему: «У нас есть первоклассный игрок – Ензак – чемпион». Он пришёл, специально подготовился: «Ну, где ваш чемпион?». А вышла Опан Ензак, она хорошо играла в шашки. Конечно, он выиграл, а потом говорит: «Не отрывайте меня от работы напрасно». Он сам был чемпионом по шахматам, а ведь сколько у него было забот...

Был доволен, когда добился выделения двенадцати квартир для русской труппы, заставлял нас караулить эти квартиры, ночевать там, пока артисты не приехали. Хорошая труппа тогда сложилась, ставили самые разные спектакли, зрители охотно шли в театр.

А в филармонию приезжали известные артисты: Кобзон, Чурсина, Леонов, Хазанов, Сличенко, Кола Бельды, Штоколов, позднее – Пугачёва, Воронец, Макаров, Ободзинский, Проклова, Неёлова, Голубкина, Олейниченко, ансамбли «Самоцветы» и «Пламя». Он умел притягивать людей. Тепло относились к нему и в Министерстве культуры страны и охотно шли навстречу в его просьбах, Фурцева говорила о нём: «Это самый молодой и красивый министр культуры».

Помню одну встречу в Монголии. Девушка из аймака Сенгел просила взять её с собой: «Хочу в Туву, увидеть родину». Он долго не мог забыть этот случай, переживал, что ничем не мог помочь. Тогда было нельзя так просто приехать, такое было время…».

Анастасия Давыдова, тогда работавшая директором библиотеки им. Пушкина, рассказала: «Он глубоко вникал в библиотечные дела: какая обращаемость книг, читаемость. Долго присматривался к кадрам, учил работать с людьми. Сам много и быстро читал. У него дома была хорошая библиотека, много книг – с автографами.

Он хорошо разбирался в финансах. Знал слабые места сельских библиотек. При нём начала развиваться централизация, появился библиобус, внедрили открытый доступ к стеллажам, начали проводить кустовые семинары.

Мы вместе сажали деревья в парке у Зелёного театра, встречались в муздрамтеатре – он не пропускал премьер, мечтал о тувинской опере, жалел, что нет мужских оперных голосов, таких, как в Бурятии.

Лично заботился о подарках к юбилеям Василия Дёмина, Ивана Салчака. Когда умер резчик Буянды, сокрушался о том, что тот бедно жил: «Не умеем помогать людям». Однажды был у него приступ – болели почки, просил извиниться, что не может принять. Скромный был, ничего для себя, работал без разносов и окриков, как человек большой культуры и большого ума.

Неожиданная смерть в 1980 году его жены, Зои Васильевны, стала большой трагедией для всей семьи. Я плакала, когда и он нелепо и трагически погиб в автокатастрофе в 1994 году, мчась на свой последний шахматный матч в Овюр. Светлый был человек. О нём должны знать и помнить».

«НАША СЕМЕЙНАЯ АТМОСФЕРА – САМОЕ ДРАГОЦЕННОЕ НАСЛЕДСТВО»

Дочь Матпа Хомушку – Галина Матпаевна, вспоминает: «Для нас отец был образцом мужчины. Он не был мелочным, хотя цену копейки знал. Он считал, что деньги и вещи не должны быть самоцелью. Терпеть не мог «добывать» дефицитные тряпки. Любил поесть и умел вкусно приготовить. В трудную минуту никогда не оставался в стороне, не был равнодушным.

Между родителями было полное взаимопонимание, они были достойны друг друга. Было у них врождённое внутреннее благородство. Мы никогда не слышали завистливого перемывания чьих-то «косточек». Отец был человеком доброжелательным. В семье были всякие шуточки, смешные прозвища, рисовали постоянно. Выпускали газеты со смешными подписями ко дню рождения домочадцев.Юмор был любим всеми.

Желая приучить нас к музыке, отец приносил пластинки, и мы с сестрой отплясывали так, что приходили соседи, живущие на нижних этажах.

Внуков Диму и Настю обожал. Не было в нём злобы, даже когда судьба била сильно: смерть любимой жены, нашей мамы, смена работы. С большим интересом относился к перестройке общества. Однажды он сказал другу, осевшему вдали: «Даже птице не годится жить без родины своей». И тот действительно вскоре вернулся в Туву. Наша семейная атмосфера – самое драгоценное наследство, и мы благодарны судьбе. Мы – счастливые дети. Хотелось бы, чтобы и наши дети когда-нибудь так же сказали про нас…».

Вот что написала о своём отце Ольга Матпаевна: «Да, мыс сестрой счастливые, всё, что родители могли нам дать, они нам дали. И дело даже не в материальных ценностях, хотя, конечно, достаток в семье был, ав том духовном единстве,которое было во всём, даже в смешных прозвищах. Отца мы звали «Эмескин» по его инициалам – М.С., он иногда и письма к нам так подписывал. Газеты мы выпускали к каждому дню рождения, и «высшим пилотажем» было так её спрятать и сделать, чтобы виновник торжества увидел ее только в день своего рождения. Отец принадлежал к редкой категории людей, притягивающих к себе – он мог разговорить и понять любого. Мне кажется, что он в чем-то был даже слишком одарён во многих областях – закончив аспирантуру, написав несколько научных статей, имея уже первый вариант диссертации, он резко поменял свои планы и ушёл работать в министерство культуры, так было необходимо для республики.

Он был прекрасным переводчиком, и в нашем муздрамтеатре с успехом шли переведённые им пьесы. Иногда я удивлялась, как так получилось, что он, математик по образованию, стал министром культуры и долгие годы успешно возглавлял такое сложное министерство. Действительно, правы были древние греки, когда и искусство, и науку отнесли к девяти музам Аполлона. Но, наверное, самым главным его талантом была любовь к людям и огромный интерес к жизни.

Многое у отца было от нашего деда – Сумбу Данзынмаевича, который был незаурядным человеком, острословом и заядлым охотником. Его в шутку звали «тувинским Будённым» – за красивые усы. Рассказывали, что нашу бабушку он попросту украл. Она была из богатой семьи, а он – из бедной, родители бабушки не хотели отдавать её за бедного зятя. Конечно, украл он невесту с её согласия.У них родилось 13 детей.

«ЕГО ДУША СЛЫШИТ И МОЙ ГОЛОС, И ЗВУКИ БУБНА ТУВИНСКИХ ШАМАНОВ…»

Из воспоминаний Монгуша Кенин-Лопсана: «Мы учились вместе с Матпа в Чаданской школе, тогда она была семилетней, старшие классы мы заканчивали в Кызыльской школе №2. Его отец был знаменитым сказителем,работал он сельским почтальоном. Из Чыраа-Бажы в Чадан отец Матпа приезжал на коне, привозил гостинцы, и мы всегда с нетерпением ждали его приезда. Мой отец привозил нам мясо диких животных – кабана, косули, зайца, он был отличным охотником, а отец Матпа – молочные продукты.

В 1943 году в чаданскую школу приезжал известный поэт Степан Щипачёв, и эта встреча произвела на нас с Матпа огромное впечатление. И когда в 1974 году в Москве проходили дни культуры Тувы, а Матпа был уже министром и открывал декаду,он вспоминал об этой незабываемой встрече.

Уже потом, после окончания институтов, мы жили по соседству. Осенью 1955 года получили комнаты в одном доме, оба тогда были холостыми.Я женился первым, а потом и он познакомился с замечательной учительницей из второй школы – Зоей Кислухиной.

Я открывал их свадьбу, это был для меня памятный день – впервые я, как старший товарищ, соединял два любящих сердца. У них потом родились две девочки.Он был удивительным человеком. Очень сожалею, что его именем не названа ни одна улица.

Меня он всегда вдохновлял и поддерживал. Он покоится в тувинской земле, его душа – высоко в небесных краях. Я верю, что его душа слышит и мой голос, и звуки бубна тувинских шаманов, и тувинские мелодии. Иногда мне кажется, что он идёт по улице Ленина на работу, счастливо улыбаясь и здороваясь с прохожими. Я знаю: он всегда со мной, рядом».

«ОН СДЕЛАЛ ПЕРЕВОД НЕ ПРОЗОЙ, А БЕЛЫМИ СТИХАМИ»

Ведущий научный сотрудник Института археологии РАН Марианна Дэвлет: «Я познакомилась с Матпа Сумбуевичем вскоре после того, как он был назначен на пост министра культуры Тувы. В те годы среди интеллектуальной элиты было принято делить людей на «физиков» и «лириков». Он был уникален тем, что органически сочетал в себе, с одной стороны, черты лучших представителей точных наук – «физиков», а с другой – он был «лириком», разносторонне одарённой творческой личностью, тонким знатоком искусства, крупным деятелем культуры.

Матпа проявлял глубокий интерес к истории своего народа, знакомился с памятниками древности, такими как курган Аржаан, петроглифами в зоне затопления Саянской ГЭС и оказывал помощь и поддержку исследователям. Вероятно потому, став директором издательства, он принял к публикации мою книгу«Петроглифы Улуг-Хема».

Запомнилась встреча с ним в середине восьмидесятых годов. Тогда я по дороге в аэропорт заглянула в книжный магазин на улице Кочетова и приобрела книгу Юрия Кюнзегеша «Наскальные рисунки» на тувинском языке. На её обложке красовалась знакомая загадочная личина, которую я неоднократно рассматривала и копировала на святилище Мугур-Саргол в зоне затопления Саянской ГЭС. Разумеется, мне не терпелось познакомиться с содержанием книги. К моей радости среди пассажиров московского рейса я увидела Матпа. Он охотно откликнулся на мою просьбу и весь полёт сидел, склонясь над книгой, переводил.Мои сотрудники с удивлением отметили, что он сделал перевод не прозой, а белыми стихами. На русском языке стихотворения были опубликованы в переводе Л. Решетникова. Одно стихотворение заканчивалось так:

«А надпись на скале!

Её взяла вода.

Мугур-Саргол, Чинге

Хранят рисунки эти.

Но пусть идёт вода,

И пусть идут года,

Рисунки те сейчас

Известны всей планете».

Думаю, в том, что тувинские наскальные рисунки получили международную известность, а это действительно так, есть и заслуга Матпа Сумбуевича, постоянно поддерживавшего их исследования».

*****

«Родной земле он душу подарил свою…» – эти слова о нём. Жизнь человека ценится не за длину, а за содержание. Лучший среди людей тот, кто больше приносит пользы другим – говорили древние. По делам и слава.

Записала Мария Хадаханэ.