КОСНУТЬСЯ МАКУШКОЙ НЕБА

Ее часто можно видеть в Москве на мероприятиях тувинской диаспоры. Она выделяется. Она странная. Правда, никак не удается уловить, в чем эта странность выражается. Просто чувствуешь, что она другая, и все.

Вера Сажина – русская женщина и, в то же время, тувинская шаманка. Это интриговало меня давно. Когда звонил с предложением интервью, немного волновался, вдруг откажет: шаманы не очень любят общаться с журналистами. Но на удивление договорились легко. Волнение пропало, стоило вспомнить приветливый голос в телефонной трубке.

В квартире у шаманки странно (не страшно, но и не уютно, а именно странно): по стенам развешены яркие и одновременно мрачные картины, какие-то непонятно перекрученные штуковины, странные (опять это слово!) куклы.

«Рабочая» комната заполнена «инструментами». На стенах нет свободного места, все увешано деталями шаманского костюма, амулетами из перьев, шелка, кости, дерева, металла. В глаза сразу бросаются волчья шкура, веер из тетеревиных перьев, какие-то фотографии, колокольчики, медвежьи когти. Вездесущие куклы и тут, но здесь они почему-то почти живые, изучающе смотрят своими искусственными глазами…

На столе – гадальные камушки, фигурки, масляная лампа, которая почти не дает света. В воздухе – ­запах артыша (можжевельника), чувствуется, что его здесь часто воскуряют. Атмосфера как раз для беседы о чем-то таинственном…

Из психологов – в шаманки

– Кем были ваши родители? Вы потомственная шаманка?

– Родилась я в Подмосковье. Шаманов у меня в семье не было, родители – инженеры, к шаманизму не имели абсолютно никакого отношения. Отец из семьи священников, знает несколько языков, талантливый человек; мама очень музыкальна, играет на фортепьяно. У нее есть необычная способность – находить пропавших людей.

Может быть, часть своих лечебных способностей я унаследовала от бабушки. К ней часто обращались за помощью, и она всегда старалась помочь людям. Бабушка очень хорошо знала свойства трав, лечила от многих болезней.

­­­­­– А ваши шаманские способности проявлялись в детстве?

– Шамана до посвящения почти нельзя отличить от обычного человека, потому что пока духи не примут его, он и есть обычный человек.

­­­­­­– Так шаманами рождаются или становятся?

– Надо и родиться, и стать шаманом. Это не просто, прежде чем стать шаманом надо пройти трудную дорогу. Нужно пережить так называемую «шаманскую болезнь», этот неиспользуемый дар давит на человека, вызывает телесные и душевные страдания. Только после вступления на путь помощи людям шаман обретает действительно большие силы, с помощью которых побеждает болезни, ведет ежедневный прием больных. Он делает это с помощью духов-помощников.

– Когда произошла встреча с предназначением?

– Всегда хотелось чем-то помогать людям, поэтому после школы поступила на психологический факультет МГУ. Сначала училась на вечернем отделении, потом перевелась на дневное. Училась хорошо, мне достаточно легко новые знания даются. Потом много лет работала психологом, лечила людей.

Впервые с шаманизмом встретилась в Америке, когда ездила к отцу мужа. Попросила знакомых устроить мне встречу с индейцами и жила среди них, участвовала в традиционных обрядах. Общалась с американскими шаманами, это многое дало мне. Интересно, что основные принципы там такие же, как и в сибирском шаманизме.

Моя жизнь среди индейцев – это особая тема. Индейцы запомнились мне как люди суровые и очень наблюдательные. Шаманы, помимо проведения специальных обрядов, очень много усилий прилагают для сохранения культуры предков.

Мне нравится характер тувинцев

– А как вы встретились с тувинским шаманизмом?

– Первый раз я приехала в Туву с друзьями в 1994 году. Надеялась, что для меня поездка станет продолжением моего общения с индейскими шаманами. Мои надежды сбылись, я встретила очень сильного улуг-хемского шамана – Кыргыса Хавандаевича Хуурака­. Он и показал мне мой путь. Когда он ушел в Верхний мир, ко мне перешел его бубен и духи-покровители, они мне и сейчас помогают.

– До поездки в Туву вы что-нибудь о республике знали?

­– Почти ничего, только стандартный набор представлений: что существует тувинское горловое пение, что еще остались настоящие шаманы. Раньше в Москве «тувинских» событий почти не было. Изредка проходили концерты Сайын-Хоо Намчылак и группы «Хун-Хурту». Это все, что у нас было, это то, благодаря чему мы судили о Туве.

Очень хорошо, что сейчас проводится много разных мероприятий, я стараюсь на все ходить, но, к сожалению, часто времени не хватает. У меня очень много пациентов, очень многие нуждаются в моей помощи.

­­­­­– Что вас больше всего поразило в вашу первую поездку?

– Небо… В Туве неба можно коснуться макушкой. Оно близко-близко (мечтательно улыбается)… Может быть, поэтому там так легко с духами разговаривать. Я считаю, что вся Тува – это место силы и родина древнейших шаманских традиций. Как дома себя чувствую, уже настолько пропиталась тувинским воздухом, что считаю республику своей второй Родиной.

Еще я заметила, что тувинские люди очень отзывчивые, вежливые. Очень красиво, образно разговаривают, очень деликатны: не говорят что-нибудь прямо, а намекают. Иногда сразу и не поймешь истинное значение фразы. Мне очень нравится характер тувинцев.

­­­­­­– Поддерживаете сейчас связь с Тувой, тувинскими шаманами?

– Конечно! Каждое лето приезжаю, живу, участвую в совместных ритуалах, веду прием с утра до вечера, по десять-пятнадцать человек в день.

Кроме того, я основатель улуг-хемского общества шаманов «Уш моорук» («Три вершины»). Общество основано в честь великого шамана Улуг-Хема Кыргыса Хуурака. Его жена, Баазан Тюлюшевна Аныкай, стала председателем нашего общества. Она – знаток старинных тувинских обычаев, мастер народных ремесел, мой советчик и друг.

– Как же тувинские шаманы относятся к русской шаманке? Пациенты в Туве не удивляются вашей национальности?

– Когда мы находимся на уровне шаманского общения, духов мало волнует вопрос, кто какой национальности. Хотя на международных конференциях мне задавали такой вопрос, и тогда я особенно остро чувствовала себя именно тувинским шаманом.

На приемах людей интересуют собственные проблемы, а не моя личность, им важно получить помощь.

У неонацистов мертвые души

– А не трудно общаться с другими шаманами? Соперничество не возникает?

– В древние времена каждый шаман работал в своем районе, и при встречах часто возникало соперничество. Но после десятилетий советской власти, десятилетий истребления шаманизма самой важной задачей стало сохранение шаманских традиций, поэтому сейчас создаются шаманские общества.

Шаманы много общаются и в целом поддерживают друг друга. У меня много друзей-шаманов.

– Бубен вы сами изготовили?

– У меня несколько бубнов, первый достался от учителя, второй мне подарили, а третий я сама сделала.

– Как вы относитесь к неошаманам?

– Никак. Мне непонятен этот термин, есть или шаманы или нешаманы – мошенники. Какими бы ритуалами ни пользовались шаманы, их цель помогать людям, а не вымогать деньги. Если человек может лечить людей, какая разница, как он себя называет? А если он не может помочь, а только болтает и требует денег, опять же, какая разница, как он себя называет?

Но все-таки, мне приставка «нео» не нравится, «нео» – это что-то новое, пришедшее на смену умершему. Шаманизм же никогда не умирал, даже в самые тяжелые годы советской власти, когда шаманов отправляли в психиатрические лечебницы и лагеря. Шаманизм древен, как мир, и новым никак не может быть. Ритуалы могут чуть изменяться, у разных шаманов они отличаются, но смысл один – общение с природными духами. Духи всегда помогут в проведении камлания, если чего-то не знаешь, они подсказывают.

Но самая главная причина моего неприятия этого термина – есть одно отвратительное слово на «нео» – неонацизм. Мне бы не хотелось, чтобы шаманизм даже приставкой соприкасался с этим словом (строго). Это слово отвратительно.

Никто не может оспорить, что кровь у всех красная, у всех людей по одной паре глаз, рук, ног. Так по каким признакам выбирать высшую и низшую расу? Мы все – дети Земли и ничем не отличаемся. Форма глаз и цвет кожи ничего не говорят о человеке. Мне противны люди, думающие иначе, души – у этих людей мертвые.

Пьяные у духов в полной власти

– Существует мнение, что настоящий шаман за лечение денег не берет…

– Есть специальное слово «асты» – плата за лечение. Люди всегда благодарили шамана за помощь. Богатый человек сделает большой подарок, бедный принесет бутылку молока.

В Шагонаре у нас есть тариф, он невысокий. В Москве же я принимаю только пожертвования.

– У вас есть какое-то хобби? Или вы заняты исключительно общением с духами?

– Сейчас невозможно жить вне реального мира, да и не нужно. Вселенная не ограничивается Нижним и Верхним миром. Есть самый главный мир, который в центре всего – наш. Стараюсь жить в нем, не отделяясь от других. Не хожу по улицам в шаманском костюме. Некоторые мои знакомые даже не знают, что я шаманка.

Хобби у меня, конечно, есть. Пишу стихи, рисую, шью кукол. Часто выступаю, играю на гармошке, читаю нараспев свои стихи. Когда выступаю, необычно одеваюсь, но ни в коем случае не надеваю шаманский костюм, он только для камланий. Очень важно отделять шаманские практики от искусства.

– Видел в Интернете сборник ваших стихов «По обе стороны невода», очень уж они необычные:

«Я видела красную стену

с двойными решетками

на груди,

я слышала крик

больших черных птиц.

Они глядели вниз на меня.

Я стала вторить их

голосам…»

Это своеобразные алгыши?

– Верно, это действительно такие своеобразные заклинания.

– А как относятся духи к употреблению алкоголя, табака?

– Смотря какие духи… Но пьяные у духов в полной власти, что они захотят, то с ними и сделают. Я теперь не пью вообще, хотя до посвящения позволяла себе это. А курить или нет – это дело каждого человека. Духи за это не наказывают. Но сама я не курю.

 

В московском метро духов нет

 

– А в Москве сложно услышать духов?

– Конечно, на природе гораздо легче, но у меня нет возможности всех пациентов вывозить за город. А духов можно и в городе вполне призывать, у меня множество ээренов (талисманов), и они мне помогают, поэтому особых трудностей у меня нет.

– Доводилось слышать мнение о том, что когда спускаешься в метро, попадаешь в Нижний мир. И поэтому в метро много темных духов. Так ли это?

– В метро духи? (заразительно смеется)… ерунда какая. Да, если поднимешься высоко, то легче ощутить частичку Верхнего мира, а если спустишься под землю, то – Нижнего. Но это относится к природным местам: высоким горам, глубоким пещерам.

К метро это не имеет абсолютно никакого отношения, духи вообще не любят шумных мест, не любят железа и электричества. Поэтому там вообще нет духов, даже светлых. Зато бывают раздраженные люди и их эмоции плохой «фон» создают. Но в метро нет перехода на станцию «Нижний мир» (улыбается).

Точно так же, если поднимешься на верхний этаж Останкинской телебашни, в Верхний мир не попадешь. Миры вообще расположены не так прямолинейно. Верхний и Нижний мир не в метро и не на башнях, не в горах и не в пещерах Они… в душах людей, просто рядом с древними природными местами силы их легче ощутить…

Беседовал Евгений АНТУФЬЕВ

Фото из личного архива Веры Сажиной

(«Центр Азии»

№ 14, 8 апреля 2005 года)

Фото: 1. Вера с дедушкой, 60-е годы, г. Москва.

2. В русском народном костюме.

3. Башкы Хуурак Кыргыс и Баазан Аныкай, председатель Улуг-Хемского общества шаманов «Уш Моорук», 1995 год, Улуг-Хем.

4. В образе горной русалки, 2003 год, г. Москва.