ВЕРА И КЫРГЫС: ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ

Мне кажется, для тех, кто прошел войну, она никогда не заканчивается. Навсегда остается чувство долга. Иногда и вины. Долга перед теми, кто был рядом, сражался вместе, но не дожил до победы. Это бремя ответственности оставшиеся в живых несут с собой до конца.

Вот и поездку в Ровно в феврале 2004 года, когда-то традиционную, а после перестроечного «незалежного» статуса Украины первую для тувинских фронтовиков, отделегированные в авральном порядке санитарка Вера Чульдумовна Байлак и кавалерист Кыргыс Шошкукович Чамзырын воспринимали как особое задание однополчан. Выполнить которое они должны были любой ценой.

Сопровождать ветеранов поручили сотруднику Минтруда Тувы Павлу Сарыглару. ГТРК «Тыва» неофициально доукомплектовало делегацию журналистами – редактором радио Долааной Салчак, в ходе поездки совмещавшей функции радиорепортера и помощника оператора, и мной, вооруженной видеокамерой и блокнотом.

Многочасовой марш-бросок начался для фронтовиков 31 января в 7 утра в аэропорту города Кызыла. Далее авиаперелет и перебежка по летному полю Красноярского аэродрома на 147 рейс, направляющийся в Москву, прибытие с часовым опозданием в аэропорт Домодедово в 10.40. Затем рекордный – благодаря мастерству водителя постоянного Представительства Тувы – автопробег в московских пробках до Киевского вокзала. Скоростной «закуп» в кассе в течение считанных секунд льготных железнодорожных билетов – под крики: «Ветераны войны! Пропустите!» и не менее скоростная посадка на фирменный украинский поезд, готовящийся через пару минут, в 12.25, отправиться в заграничный маршрут.

Во время всей этой суеты я время от времени заглядывала в глаза ветеранов, пытаясь понять, как им даются все эти стремительные перемещения в пространстве. А в глазах наших 80-летних спутников – лишь невозмутимое спокойствие, достоинство и готовность к любым испытаниям.

Когда счастливые, наконец, размещаемся в купе уже набирающего скорость поезда – вчетвером в одном купе, отвоеванном после долгих уговоров и обменов, так как купленные в последний момент билеты разбросали нашу пятерку по всему вагону, они устраиваются у окна, смотрят сияющими глазами друг на друга, на нас и говорят: «Дорога открыта».

«МЫ БУДЕМ БИТЬ ЭТИХ ФАШИСТОВ, ГАДОВ! А ТО ОНИ НА ТУВУ НАПАДУТ»

Их было 206 – тувинских парней и девушек, добровольцами отправившихся на фронт в составе кавалерийского эскадрона в сентябре 1943 года. В Туву после войны вернулся 141. Всего на фронтах Великой Отечественной сражались 220 добровольцев-тувинцев из Тувинской Народной Республики; кроме кавалеристов – 11 танкистов и трое летчиков. 60-летние Победы встретили только трое тувинцев-добровольцев.

«Это наш долг перед товарищами!» – подчеркивали Вера Байлак и Кыргыс Чамзырын цель своего путешествия на Украину – к местам боев эскадрона. И под стук колес вспоминали военные годы.

Вера Байлак: Тогда ведь везде агитация была – все для фронта. Все для победы. Все женщины, дети, старики только об этом и думали. Везде только и разговоров было, что о войне. Кто-то заговорил о том, что надо идти на фронт. На войну. Мы написали заявления. Помню, принимал их Часкан Сарыглар. Нас, троих подружек, начали проверять – что умеем делать, в общем, жизненную подготовку. А мы, как дети бедных аратов, умели все, работали справно. И учились хорошо. Наши заявления отправили в правительство.

Летом пришел ответ. Положительный! А мы что? А мы и начали готовиться. Сообщили родителям, многие ведь даже не знали, что мы заявления написали. С родителями поговорили, что мы едем на фронт, что мы будем бить этих фашистов, гадов. А то они и на нашу Туву нападут. Они нас приехали проводить: на конях, повозках. Много народу было. Родители наказывали, чтобы мы хорошо воевали. Провели ламаистский и шаманский обряды, родственники лучших коней для нас отобрали, окурили артышем и нас, и даже коней, горевали, плакали. Мы от лица тувинского народа приняли клятву. А потом борбак-хаак (граница).

Кыргыс Чамзырын: Из Кызыла отправились 1 сентября 1943 года. Несколько дней на советской границе ждали транспорт. На двадцати прибывших автомашинах сибирского военного округа нас довезли до Абакана. Там еще несколько дней провели. Потом две недели в поезде. В городе Коврове учили: как наступать, как обороняться. Учили необученных, из районов. А я-то ведь уже два года служил в Тувинской народно-революционной армии. Мне все это было знакомо.

ВЕРА

«Однажды я всех своих ребят послал на задание в тыл к фашистам. А командование полка приказало найти слабое место в обороне врага, выяснить, сколько танков и бронемашин скопилось в поселке. Задача не из легких. Нейтральная полоса хорошо просматривается, преодолеть ее чрезвычайно трудно. Рассказал все командиру тувинского эскадрона Кечил-оолу, попросил послать в разведку опытного бойца. Тот, не раздумывая, предложил Ооржак Байлак. Почему именно ее, я понял позднее.

Маленькая, ловкая, гибкая, она степной лаской проползла по заснеженному полю в расположение гитлеровцев, все там высмотрела, все запомнила. И вдруг два здоровенных немца, словно из-под земли возникли, навели на нее автоматы. Казалось, деваться неуда. Но здесь произошло непредвиденное: фашисты, видимо, приняли Байлак за подростка и на какой-то миг утратили бдительность. Она, воспользовавшись этим замешательством, очередью из автомата сразила обоих и благополучно вернулась в часть».

(Из воспоминаний разведчика Ивана Кузнецова).

С Верой Чульдумовной Байлак (Верой она стала уже после войны) я была заочно знакома давно. Не раз видела ее на торжествах в Чадане, в телевизионных репортажах коллег. Ее чабанская стоянка расположена как раз у въезда в Чадан, поэтому, если кто-то из телевизионщиков не добирал материал в западных районах, то на обратном пути мог легко получить «забойные» кадры из жизни фронтовички, возглавляющей одно из самых крепких аратских хозяйств Тувы.

Ответы на дежурные вопросы коллег: «Как вам живется сейчас?», «Что вспоминаете?», заданные не столько из любопытства, сколько просто для того, чтобы хоть как-то заполнить эфирное время и хоть что-то спросить. Соответственно такие же дежурные ответные фразы – почти одинаковые, с одними и теми же деталями, интонациями, сетованиями и пожеланиями. Все это создавало суперправильный, но такой безликий образ героини – фронтовичка, мать-героиня, чабанка, передовик производства. Типаж, а не человек.

Как я благодарна судьбе, что мы встретились, что протряслись-проболтали двое суток в поезде, что провели чудесное время на Украине. Что я увидела их – Веру и Кыргыса – без этой праздничной и зачастую очень казенной шелухи, а родными, близкими, красивыми. Именно красивыми.

Удивительная женственность Веры Чульдумовны бросается в глаза сразу. Она и в ее кокетливой шляпке, шубке и сумочке. И в том, как она гладит руки, как беззащитно может свернуться калачиком на вагонной полке. И в том, как придирчиво выбирает и готовит нарядную кофточку к праздничному застолью, как красит губы.

Как красив и плавен ее тувинский. Образный и точный. Как открыто и заразительно она может смеяться. Как, раскрасневшись от пристального мужского внимания, улыбается и опускает глаза. Она была настоящей звездой эти пять дней на Украине – за место поближе к скромной тувинке соревновались донецкие и питерские фронтовики. Ее, как топ-модель, постоянно «тянули» на различные фотосессии. Ее нежно опекал мэр Ровно Виктор Чайка, а вместе с ним вокруг хрупкой женщины с обаятельной улыбкой все время «толпились» и его многочисленные «гарные» замы.

Она рано вышла замуж. Ее супруга Хапылака Сарыглара почти сразу после свадьбы отправили на учебу в Москву, в Коммунистический университет трудящихся Востока. Их первенцу Коош-оолу не исполнилось и года, когда восемнадцатилетняя Байлак доказывала в Дзун-Хемчикском хошкоме, что ей обязательно надо пойти на фронт. Молодую маму тем не менее сначала «забраковали»: «Тебе ребенка надо растить». Тогда пришли родители и заявили: «Пусть дочь идет бить фашистов, а мы воспитаем внука». Хошкомовцы сдались. Байлак зачислили в эскадрон. От грудного молока еще некоторое время болела грудь, пачкалась гимнастерка будущей кавалеристки.

То, что десять девушек-добровольцев были зачислены в тувинский эскадрон, а не оказались на кухне, тоже заслуга Веры Чульдумовны.

«По прибытии 8 декабря 1943 года на учебный пункт в Снегиревку Смоленской области командир подразделения капитан Кечил-оол доложил командиру 31-го гвардейского кавалерийского полка о прибытии и добавил: все обучены стрельбе, джигитовке.

Ефим Абрамович Попов прошел перед строем, внимательно всматриваясь в скуластые лица. Удивленно хмыкнув, остановился перед хрупким подростком.

– Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Подтянувшись, юная тувинка смущенно молчала.

– Она плохо знает русский, жила в сумоне, – пояснил Кечил-оол.

– Ну и ну! – Попов глянул на заместителя. – И ее... и всех остальных барышень – на кухню. У меня кавалерийский полк.

Кечил-оол перевел слова командира. Тувинка птицей взлетела на коня и пустила его с места в галоп. Перемахнула придорожную канаву и, выхватив из ножен клинок, несколько раз стремительно взмахнула им. В снег уткнулись срубленные с кустов веточки. Бросив поводья, девушка сорвала с плеча карабин, звонко по-тувински прокричала...

– Видишь шишку на вершине сосны? – перевел Кечил-оол.

Прогремел выстрел. Шишка разлетелась вдребезги. Тувинка повернула коня. Это была Ооржак Байлак.

– Все у вас такие, капитан? – командир полка не скрывал восхищения.

– Все, товарищ гвардии полковник. Дети гор и степей с детства в седле...

– Приказ отменяю! Эскадрон тувинских добровольцев в полном составе зачислить в полк.

(Из книги В.Пивоварова «Добровольцы»)

«ВЫЗВОЛЫЛЫ НАС ВИД ФАШЫСТСЬКЫХ ЗАГАРБНЫКИВ!»

«За семь тысяч километров отсюда размещена в центре Азии Республика Тува. В то время Тува была Тувинской Народной Республикой: 96 тысяч человек. Этот мужественный народ большую материальную помощь оказал во время войны: отправил пять эшелонов подарков, дал деньги на три эскадрильи истребителей, танковую колонну. Передал фронту 50 тысяч боевых лошадей, 30 тысяч коров для Киевской области», – звонко кричит с трибуны на митинге в селе Деражно Ярослав Войцешко. 

70-летний учитель из украинского села Деражно знает о тувинских добровольцах больше, чем любой из жителей Тувы. Собрал целую музейную экспозицию, посвященную тувинскому эскадрону, теперь с гордостью водит по ней экскурсии. Кажется, разбуди его ночью, и он выпалит: сколько, где и кем было подбито фашистов, опишет в деталях подвиг каждого кавалериста. Он – верный спутник всех делегаций тувинских ветеранов, приезжавших на Украину. Нас вычислил в первый же день по прибытии и затем уже не отпускал. 

«Они шли на фронт не по повесткам военкоматов, а по велению сердца, их танкисты разбили 800 фашистов, 24 самолета, 80 автомашин », – эмоционально продолжает оратор. А ему внимают сотни собравшихся на главной площади сельчан: женщины и девчонки в ярких украинских платках; мужики и мальчишки, мнущие в руках снятые из уважения к далеким гостям шапки; оркестр, жадно пытающийся уловить, когда и где ставить музыкальные акценты. Никто ни с кем не переговаривается. Все очень внимательно слушают. Даже продолжительные пассажи на тувинском языке. 

Ярослав Емельянович на правах знатока Тувы представляет приехавших добровольцев. «Она на своих хрупких плечах вынесла из боя десятки раненых, – это о Вере Чульдумовне. – Поднимала в атаку. В окружении не растерялась, расстреляла четырех фашистов. Воспитала десять детей. (На этих словах толпа одобрительно гудит). Славный гвардеец Кыргыс Чамзырын. Был трижды ранен, контужен – под Ровно, Дубно, потом в Житомире. 9 мая встретил в Праге». А потом – экскурсия по современному Деражно – в сопровождении местного начальства и многочисленных мальчишек и девчонок, неотступно следующих за легендарными фронтовиками.

Кыргыс: Помнишь этот храм, мы мимо него проходили. Здесь тогда сахарный завод был. Вера: Кирпичный завод...

Кыргыс: Нет, сахарный. Здесь много было разных производств. А вокруг были лес, деревья. 

На улице в этот день нефевральские 0 градусов. Под ногами точно такой же «моглаш» (слякоть), как и 60 лет назад. Ночной тысячекилометровый марш от смоленской Снегиревки, где эскадрон влился в 31 гвардейский Кубано-Черноморский кавалерийский полк 8 гвардейской дивизии имени Морозова 6 кавалерийского корпуса 13 армии I Украинского фронта – по бездорожью, белорусским и украинским болотам – фронтовики помнят в деталях: и падающих от голода лошадей, и утопающую в грязи технику. 

Вера: Это наша молодость все преодолела. Ночью ехали. 

Кыргыс: Днем отдыхаем немного, лошадей покормим. Ночью опять в марш. На Украине мороза нет. Моглаш. Три колонны идут, фланговые прикрывают, а посередине лошади.

Вера: Мы в первую очередь за лошадями ухаживали. Пока не накормишь лошадь, самой кусок в горло не лезет. Мы их так любили. 

К 29 января 1944 гвардейский полк был уже на подступах к Деражно. И сразу новый приказ усталым от многокилометрового перехода кавалеристам: «С ходу овладеть селом!». Тувинский эскадрон ожидал первый бой с фашистами. 

Ярослав Войцешко: 31 января в четыре утра они ворвались в село на своих монгольских лошадях. Мне шел тогда одиннадцатый год. Я извиняюсь, мы гадали, что это за узкоглазые воины? Говорили на языке непонятном. Может, из Средней Азии? А они проявили такое мужество! Три склада уничтожили, пять танков. Ак-оол строчил из пулеметов. Двое погибли – Тюлюш Сенгин и Монгуш Сат. У нас в селе они и похоронены. Для нас счастье, что они нас вызволылы вид фашыстськых загарбныкив!»

ТУВИНСКИЙ ЭСКАДРОН НЕМЦЫ НАЗЫВАЛИ «ШВАРЦЕ ТОД» – ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ

«Интересно, что когда мы приезжали на 40-летие Победы, было необычно ощущать этот простор, – вспоминает Вера Чульдумовна на улице Тюлюша Кечил-оола в городе Ровно, где уже «опытный» после деражновского боя эскадрон первым ворвался на железнодорожную станцию. – А тогда, во время войны, казалось, что Ровно и Деражно близко. Вот, оказывается, молодость какая: не чувствуешь время, дистанции. Такое большое расстояние, а мы так быстро и легко преодолели! 

На этих улицах мы такое сопротивление немцев встретили! Здесь жарко было. Напролом здесь шли. Без передышки. Хладнокровно. Здесь мои товарищи, бедные, многие положили головы. Везде стреляют и нужно идти только вперед. Это ведь поле смерти было. Конечно, и страшно, и сложно. Но все зависело от самого бойца, насколько он подготовлен и сметлив. Если ты слабый, то пропал. Тебе конец. А если ты, как птичка, бодрый, то тебе все нипочем. И шапка, и тулуп продырявлены, а тело не задето почему-то». 

После освобождения Деражно и Ровно тувинский эскадрон участвовал в боях еще за 80 украинских городов и сел. И везде тувинцы проявляли чудеса героизма. 

«– А вы знаете, как вас, тувинцев, немцы называют? «Шварце тод». 

– А что это такое? – спросил Туметей.

– «Шварце тод» означает «черная смерть». Сегодня ночью из вражеских окопов комсорг эскадрона Алдын-оол и разведчик Юрий Седен-оол приволокли «языка», немецкого офицера. Он на допросе показал, что немцы сильно боятся солдат из дикой дивизии, которая прибыла из Сибири и состоит из свирепых азиатов. Немцы этих азиатов называют «шварце тод». 

(Из книги В. Пивоварова «Добровольцы») 

Эскадрон «шварце тод» решением советского командования в марте 1944 года было решено отправить обратно в Тувинскую Народную Республику. Почему? Не объяснялось. Только обезличенное: «В связи с выполнением поставленных задач». И все-таки почему?

От ответа на мой вопрос уклонился и военный историк Павел Филиппов. По личной просьбе Салчака Тока Павел Павлович многие годы занимался историей тувинского эскадрона. Он – личность не менее легендарная. Полуцыган, полурусский. Учитель начальных классов Чербинской школы. Первый тувинский пионервожатый. Фронтовик. Теперь москвич. Филиппов точно, в деталях, без лишней лирики, а как профессиональный военный описал все бои тувинцев. Именно с его подачи на одном из первых перестроечных всесоюзных съездов тувинские парламентарии обратились к Горбачеву с просьбой рассмотреть снова когда-то «завернутое» представление к званию Героя Советского Союза командира эскадрона Тюлюша Кечил-оола. Вопрос решился положительно. И звезда Героя отправилась в Туву, на родину Кечил-оола, в конце восьмидесятых. 

Павел Павлович, привыкший оперировать языком документов, в разговоре осторожно ссылался на сухие строки приказов и уже опубликованные статьи и книги. Пытаться же вместе со мной предположить, почему было принято решение отправить тувинских кавалеристов до окончания войны домой, не рискнул. Он лишь терпеливо выслушал мои догадки, не подтверждая и не отрицая их. 

Мне кажется, что советское командование понимало, что при таком темпе потерь – только за полтора месяца боев на Украине погиб 61 из 206 тувинских кавалеристов – иностранный эскадрон к концу войны мог лишиться всего личного состава. Казалось, у тувинцев не было страха смерти. Не было присущего уже понюхавшим пороха русским солдатам элементарного чувства самосохранения. Думаю, было главное: желание не подвести родину, достойно ее представить, не дать себя заподозрить даже в малейшем проявлении трусости. Отсюда этот удивительный героизм, жертвы, для кого-то, возможно, бессмысленные, потому что их можно было избежать. Для кавалеристов вполне осмысленные – среди тувинцев вообще не может быть трусов!

КЫРГЫС

«Кругом бомбят. Мне казалось, что вся планета Земля – это огромная черная дыра, настоящий ужас. От осколков все изрыто. Вокруг свистят пули», – вспоминает Кыргыс Шошкукович. 

Его в этом бою под Ровно ранило. Из-за неразберихи в далекую Туву ушла похоронка. А он после этой печальной вести был ранен еще трижды – под Дубно, Житомиром, контужен под Краковом, дошел до Праги, где и встретил День Победы. 

Я увидела его впервые в ноябре 2003 года в местных теленовостях. Сюжет рассказывал о том, что именем кавалериста Кыргыса Чамзырына названа улица в его родном селе Кунгуртуге. Были кадры: в 20-градусный мороз девушки в национальных платьях с кодаками и горячим чаем встречают самолет с желанным гостем из Кызыла. И он, растроганный, со слезами на глазах спускается с трапа. А потом в клубе – оживленный, в компании земляков. Вспоминает детали боевого прошлого, сыплет именами командиров, названиями частей, все как будто навечно впечаталось в память 84-летнего ветерана. 

Кыргыс: После ранения попал в зенитный дивизион Григория Река. Капитан. Замечательный человек. Григорий Лукашенко там был комсоргом. Тоже хороший человек. С Корнеем Тютюником из города Каменец-Подольский мы ой как сдружились. Он мне все говорил: «Ну, Чамзырын, скоро война кончается. Родная сестра у меня есть. Телега есть, плуг есть, ты будешь с лошадьми, сеять будешь. Поедем к нам!» Все он меня сватал! А я в Каменец-Подольский не поехал, домой поехал. 

В восьмидесятом году, когда мы собирались делегацией фронтовиков в Ровно, меня хозяйка провожала, немного выпила. «Вот, – говорит,– поедешь сейчас на Украину, с сестрой Тютюника встретишься, женишься и не вернешься...» «Ты что, – говорю, – придумала?» Вот бы с Корнеем сейчас встретиться. Где он? Как? Жив ли? Я младшего внука Корнеем назвал. 

«В польский город Катовице Кыргыс вошел связным зенитного дивизиона. Случилось так, что группу наших войск, увлекшуюся наступлением, окружили немецкие бронированные машины. Во что бы то ни стало под вражеским обстрелом днем необходимо было разведать обстановку. Капитан Григорий Река поручил это важное задание старшему сержанту Чамзырыну. Он не только выполнил задачу, но и принял участие в операции. Бойцы подразделения уничтожили десять фашистских машин. За мужество и бесстрашие, проявленные в этих боях, доброволец из Тувы был награжден орденом Славы третьей степени. А еще он имеет семь благодарностей от Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина». 

(Из книги «Весна Победы») 

У Кыргыса Шошкуковича не только цепкая память, а еще и уникальное чувство юмора, которое по-достоинству оценили опекающие нас украинцы. Он – бывший партийный работник и с удовольствием юморит по-русски, поэтому над его шутками гогочут все – от нас, расположившихся по соседству, до ровенских даргаларов напротив. Он почти никогда не отказывается от налитой рюмочки, и поначалу был страх, а не кончится ли очередное застолье какой-нибудь некрасивостью. Но оказалось, что пить Кыргыс Шошкукович умеет и норму свою знает. Кстати, солидную норму. Её как раз хватает на то, чтобы чуть раскраснеться, шутить больше обычного, стать душой компании, но ничего лишнего себе при этом не позволить. 

О ДНЕ СЕГОДНЯШНЕМ

Кыргыс (едем в автобусе после банкета, Вера Чульдумовна тихо напевает): Я выпил. А ты пила?

Вера: Нет, что ты. Конечно, нет.

Кыргыс: Если бы ты пила, еще бы звонче пела. Смотри, как день незаметно прошел. Уже темно. Какой чудесный день!

Вера: Ой, все хорошо идет. Я хорошо себя чувствую. А дома обычно хвораю.

Кыргыс: А почему ты болеешь? У тебя вроде все нормально. Дети взрослые. Хотя, конечно, и со взрослыми бывает трудно. Ими сейчас сложно руководить. 

Все эти дни ветераны внимательно всматриваются в сегодняшние будни Украины, пытаются сравнить с тем, что они видели 60 и 20 лет назад: «Как все строится, развивается! Какой красивый город! Чистый, ухоженный! Значит, не зря здесь кровь проливалась...» У Веры Чульдумовны еще и взгляд хозяйки огромного аратского хозяйства: «Вот бы бычка-производителя отсюда привезти! Да, далековато получается...» 

К ней на ферму мы – Кыргыс Шошкукович, Долаана и я – приезжаем через полтора месяца после памятного вояжа на Украину. Приезд совпадает с весенними школьными каникулами, поэтому в хозяйстве полно молодежи – внуков-школьников. Если собрать всех вместе, то получится один переполненный класс – 34 ученика. Правда, часть внуков уже вполне взрослые люди. Ведь и Верин сын-первенец Коош-оол уже пенсионер, ему давно за 60. 

Для Кыргыса Шошкуковича, горожанина со стажем, поездка к Вере Чульдумовне – как путешествие в детство. Он не скрывает восхищения организаторскими способностями хозяйки и невольно пытается сосчитать, сколько же и чего в хозяйстве.

Кыргыс: Здесь сложно жить. В то же время интересно. Хорошо, воздух чистый, движения много. Хозяйство огромное: овцы, коровы, козы, поле 70 гектаров. Выращивают овощи, картофель, капусту, огурцы, помидоры. Большой урожай картошки получают, даже продают. И себе остается. И сено заготовлено, даже сейчас полный сарай сена. Она молодец. У нее 400 овец, хочет еще и свиней завести. Здесь аккуратно, чисто, убрано. У многих на стоянках много мусора. А здесь чистота, все в работе с утра до вечера. Вера Чульдумовна – хороший руководитель. Все на ней держится.

Вера: Я уже лет 20 чабаню. Сравниваю с тем, как мы раньше в совхозах, колхозах жили. Тогда государственная поддержка была. План выполняли. Каждый день был контроль. А сегодня все сложнее. Теперь все только от тебя и зависит. Хозяйство общими усилиями с детьми создали. Теперь пытаемсяприплод хороший получить. Нынешний окот неплохо идет. Двойняшек много. Спасибо новому производителю. Я этого козла-производителя из Моген-Бурена привезла. А вот бычка не могу пока найти хорошего. И с техникой еще проблема. Трактор старый. Трудно будет с ним сеять. Хочу завести кур и свиней. Надо развиваться. Говоришь, зима сложная? Да для хорошего чабана любая зима нормальная. Подготовиться только нужно. 

Интересно, что при нынешнем уровне скотокрадства чабанскую стоянку Веры Чульдумовны воры не трогают. То ли из уважения к подвигам санитарки, то ли из-за слухов о ее фронтовой меткости. Однажды пытались, рассказывает Вера Чульдумовна, да ружье всегда под рукой. Она и на лошади до сих пор держится лихо. О нынешних нравах и о молодежи отзывается с грустью: 

– Сегодня все, казалось бы, хорошо. Все развивается. А вот внутренние качества человека хуже. Раньше духовно богаче были, проще были. Сегодня есть все возможности получить высшее образование, учиться. А вот восприятие молодых, мысли их беднее. Раньше и без институтов знания были такие, как будто вузы заканчивали. Огорчает, что молодые время не ценят, впустую проводят, только отсиживают уроки. Да и связь родителей со школой потеряна. И учитель, и дети сегодня сами по себе. Воспитания нет. Да и вообще кругом разобщенность такая! А ведь только общими усилиями можно чего-то достичь и в работе, и в учебе, и в жизни. Объединяться нужно. Я так понимаю. Но сегодня очень сложно это сделать. Почти нереально. Но нужно. Я так думаю.

«А МЫ МОЖЕМ ЕЩЕ ПОТЕРПЕТЬ»

Западная Украина на деле оказалась совсем не такой страшной, как меня пугали многочисленные знакомые. «В логово к врагам? Там ненавидят москалей! А точно, что вас встретят, разместят и будут кормить? На всякий случай, чтоб не голодать, запаситесь продуктами». 

Предостережения не оправдались. С первых же минут на ровенской земле, когда мы «тепленькие» с дороги попали в добрые руки встречающих – Александра Абушевича, председателя Совета ветеранов Ровно и сотрудников транспортной компании, которым выпала опека тувинской делегации, до последних секунд прощания в пять утра через трое суток на этом же ровенском вокзале, мы были окружены заботой, вниманием, теплом. 

Конечно, мне могут возразить: «Это было дежурное радушие по отношению к гостям – участникам войны». Но не могла быть эта теплота напускной и дежурной! Фальшь всегда чувствуется. А здесь было искреннее уважение к нашим ветеранам. Пиетет. Стремление предугадать и выполнить любое желание тувинских фронтовиков. А главное, у них такие лучистые и добрые глаза!

Случайные прохожие на улице подходили к Вере Чульдумовне и Кыргысу Шошкуковичу, жали руки, благодарили, желали здоровья, просили разрешения вместе сфотографироваться. О подвиге тувинского эскадрона наслышаны: «Очень храбро воевали!» «Раньше постоянно приезжали, а сейчас...» «Дюже добрый народ!» 

«В начале 90-х, когда большая половина улиц с советскими названиями была переименована, ни у кого, вы знаете, ни у кого не поднялась рука изменить название улиц Тувинских добровольцев и Тюлюша Кечилоола!»– рассказывает мэр Ровно Виктор Александрович Чайка на одном из праздничных застолий. Чайка удивительный! Красавец и умница! В него просто невозможно не влюбиться. Его такт, профессионализм и обаяние вызывают восхищение. Ситуация на этих торжествах, посвященных 60-летию освобождения Ровенской области, порой балансировала на грани скандала – уже тогда чувствовалось недовольство Президентом Кучмой. Ветераны из Киева и на торжественном собрании со сцены, и за банкетным столом в тесном кругу срывались с праздничных нот на истерику по поводу «Кучмы и его команды». Чайке всякий раз удавалось очень дипломатично и достойно погасить эти конфликты. Тогда я по-настоящему пожалела, что ни один из тувинских начальников так и не собрался вместе с нами в Ровно. Хотя бы ради того, чтобы увидеть, как профессионально может работать местная власть. 

«Вот это наше фирменное блюдо – вареники со шкварками, – поясняет Чайка фронтовичке на одном из банкетов. «Вы знаете, дорогие мои», – доверительно продолжает голубоглазый градоначальник, – надо, чтобы вы сюда приезжали всегда. Независимо от того, будет здесь Чайка через пять рокив (лет), или нет. Давайте договоримся», – он внимательно смотрит в глаза Вере Чульдумовне, а потом переводит взгляд на Кыргыса Шошкуковича, – давайте договоримся, будьте живы и здоровы!» 

– А мы что? – с готовностью отвечает тувинский ветераны. – А мы можем еще потерпеть...

Ветераны выполнили свое обещание. Они встретили 9 мая 2005 года 60-летие победы: Кыргыс Чамзырын – в Кызыле, а Вера Байлак – в Москве, на параде Победы.

Дина ОЮН

Москва – Ровно – Дзун-Хемчикский кожуун – Кызыл.

Фото в начале очерка: Вера Байлак насвоей чабанской стоянке.

Фото Василия БАЛЧИЙ-ООЛА

(«Центр Азии» № 19, 13 мая 2005 года)

Фото: 

1. Девушки-добровольцы. Сынаа Кыргыс, Дарья Куулар. 1944 год.

2. Кыргыс Шошкукович Чамзырын, тувинский гвардеец. 1987 год, село Эрзин. Фото К.Х. Очур.

3. Тувинский кавалерийский эскадрон после первого боя. 1944 год.

Дина ОЮН