Лазо Монгуш. Четвёртая звезда

(Продолжение. Начало в №9 от 13 марта 2015 года)

 

Хорошая голова

– Лазо Довуевич, шаман – это профессия?

– Нет, это не профессия, а призвание, дар природный.

– И когда вы его в себе впервые заметили?

– Это не я заметил, а родные. В десять лет стал ночами уходить из юрты. Лошадь оседлаю, овечек из загона выпущу и уезжаю пасти. И всё это – во сне. Утром просыпаются – ни меня нет, ни овец. Идут искать. А я в степи на лошади сижу и сплю, но не падаю. Честное слово.

Мы, младшие, спали всегда вот тут, в центре юрты – за печкой. Справа от входа – мама, слева – брат с женой. Придумали: как засну, мама мне привязывает к ноге веревку с пустыми консервными банками. Встану ночью, они загремят. Все просыпаются. Снова меня уложат, и тогда уже до утра сплю спокойно.

– Почему вы называете себя именно небесным шаманом?

– Однажды мама показала мне на небе созвездие Большой Медведицы и сказала: «Если ночью куда-то едешь, всегда Чеди-Хаану молись. Ты родился под знаком звезды из этого созвездия. Она – твой желтый знак, твой менги. Звезда эта не такая яркая, как другие, но не думай, что из-за этого она хуже. Средняя, энергичная, она всё созвездие держит. Твой дар – от нее, поэтому ты – небесный шаман».

– Мегрец – звезда в основании ручки ковша Большой Медведицы, самая тусклая из семи звезд. Это о ней говорила ваша мама?

– Да, это она, моя звезда. С какого конца ни считай – четвертая. И еще мама наказывала: человек сам решает – стать ему шаманом или отказаться от своего дара, но до сорока восьми лет тебе нельзя браться за шаманский бубен, а вот помогать людям, облегчать их боль можно.

Делал, как она учила. У нее свой способ был, такой сильный массаж: как схватит за голову! Когда трактористом работал, ребята частенько ко мне обращались, если выпьют лишнего. Хвалили: «После Лазо голова с похмелья совсем не болит».

Каждый шаман делает по-своему. А я сначала меряю. Сам придумал такой инструмент для измерения головы, по-тувински – баш хемчээр херексел. Вот видите – к ручке со старинной стрелой на конце прикреплен шнур из шерстяных ниток. На шнуре – бусинки: движущиеся и намертво закрепленные. В зависимости от того, как бусинки расположатся в четырех точках на голове, определяю: все ли в порядке, может, мигрень у вас, сотрясение мозга.

Ну-ка, ну-ка, вас саму сейчас проверим. Затягиваю. Передняя бусинка – прямо над носом, сзади – тоже по центру. По бокам – ровно. Всё ровно. Очень хорошая у вас баш – голова.

– Ну, спасибо, Лазо Довуевич, успокоили: хоть с головой у меня всё в порядке. Скажите, а на вас мама применяла свои народные методы исцеления?

– Нет, лечить своих она не могла: нельзя, не поможет. Вот когда мне совсем плохо было, она к нашей соседке обратилась, к бабке Серёдкиной. И та помогла.

 

С тех пор никто меня пьяным не видел

 

– А что тогда с вами случилось?

– Это в семьдесят втором году было, в Ээрбеке. Подрался с ровесником. Мы с ним часто по-дружески договаривались: давай подеремся. Силами мерились. Он борец был, а я кулаком хорошо бил, это потом уже хурешем занялся. А в этот день выпили, я тогда немного выпивал, и дураками стали.

Он зубами вцепился, ухо мне перекусил, а потом стал об землю головой молотить. У меня тогда густые кудрявые волосы были, хоть это удары смягчило. В больницу попал с сотрясением мозга, 28 дней без сознания лежал. А когда очнулся, голова так болела, что умереть хотелось. Ничего не помогало.

Через четыре месяца брат Эрес-оол по маминому указанию меня из больницы украл и привез на стоянку к Серёдкиным. Русская семья, они тоже чабанили недалеко от нас.

К тете Вале Серёдкиной многие обращались, даже из Кызыла приезжали. По-моему, она за это никогда ничего не брала. Семь дней у тети Вали жил. Все время она меня за голову брала, щупала. Сначала утром, после ее рук так спокойно становилось: уложит на кровать, и сплю, сплю, сплю. Потом вечером то же самое. И я здоровый стал. Вылечила.

С тех пор не курю: пока лечился – отвык, один раз попробовал затянуться, так голова закружилась, больше не стал. А в семьдесят четвертом, когда первый сын родился, и пить бросил. Последствия сотрясения сильно сказывались: немножко совсем выпью, а голова потом два дня болит. А с плохой головой какой я отец?

С тех пор никто меня пьяным не видел.

– Повезло вашим сыновьям с трезвым отцом. Сколько их у вас?

– Шестеро было, сейчас пять осталось. Старший Аяс в 2012 году погиб в автомобильной аварии.

С первой супругой расстались, когда еще в ансамбле «Саяны» работал. На руках у меня остались трое сыновей. Трех сыновей родила и вторая супруга, Ольга Михайловна, она от болезни умерла. Третья супруга – Аяна Очур-ооловна Хомушку – дочку подарила.

Мерген-Херел строителем работает в Пий-Хемском районе. Хеймер-оол занимается резьбой по дереву и камню. Адыгжы – водитель, но еще и киноактер, он снимался в фильмах молодого тувинского режиссера Ролана Ооржака. Сейчас живет в Сут-Хольском районе, невестка оттуда родом. Работает водителем в администрации.

Менди – мастер по установке пластиковых окон. Анзат – младший сын – изучает в техникуме банковское дело, собирается продолжать образование. Дочка Аида – студентка третьего курса Тувинского госуниверситета, зять Алексей учится там же на четвертом курсе.

У меня уже пятнадцать внуков. Аида и Алексей скоро шестнадцатым обрадуют.

 

Как я выжил

 

– Знаю, что в девяносто третьем году у вас еще одна серьезная травма была, когда хулиганы избили.

– Это не хулиганы избили. Милиция. Я тогда в газете «Шын» работал – водителем и фотокорреспондентом. В одиннадцать часов вечера, я как раз из командировки вернулся, приезжают милиционеры: «Вас вызывают в горотдел». Даже обрадовался: думал, может, мой мотоцикл «Тула» нашли, который украли.

Привезли в горотдел, а там как начали избивать – дубинками. Ой, больно. Скрутили, с лестницы в жопу ногой пнули, кувырком полетел в подвал, где камеры. Так головой о бетон ударился!

Три дня в этом подвале просидел, родные найти меня не могли. Главный редактор «Шына» Владимир Чадамба всюду звонил – в больницу, милицию, морг. Нигде не числюсь. Брат пошел искать в горотдел милиции: в журнале регистрации моей фамилии нет, задержанным не значусь. Заглянул в подвал, кричит: «Лазо, ты здесь?» «Здесь я, брат». На следующий день выпустили.

– За что же вас так?

– А не за что. Знаю, кто это заказал, в большом чине был человек. Что вспоминать, его уже нет на этом свете – убили в тайге.

В больницу попал. Как-то очнулся в палате, попросил принести мой шнур с бусинками. Измерил голову – ой, на четыре сантиметра несовпадение. Стал бить головой об стенку, на место ее ставить. Сравнял более-менее. Получше стало.

Четыре месяца проходит, мне говорят: «Надо оформляться на инвалидность». А инвалидность – через психиатрическую больницу. Бросили меня туда, 45 дней лежал. Дали инвалидность второй группы. Невменяемый человек. Вот в каком состоянии был.

Некоторые дни совсем не помнил: где был, что делал. Один раз очнулся – поехал на правый берег. А у меня там никого нет, даже знакомых. Зачем я сел в этот автобус? Потом – опять провал. Утром просыпаюсь – уже дома лежу. Опять голову померил, опять постучал.

И каждый год проходил комиссию. На четвертый год врач-психиатр говорит: «Этого человека надо еще раз тщательно проверить. Что это за инвалид? Я за ним давно наблюдаю: где концерт – он там, где волейбол, борьба – там, где шахматы – там. И во всем участвует. Он не больной».

Отправили на повторную комиссию. Доктор, которая томограмму головы делала, когда увидела, какие у меня в мозгу результаты после сотрясений получились, руками развела: «Если честно, с такой головой я бы вас из больницы никогда не выписала. Чтобы лежали и постельный режим соблюдали, без всяких волнений».

На пятый год дали инвалидность бессрочную. Почетное звание имею – инвалид второй группы, и пенсию получаю. Выжил, потому что не пью и не курю.

Опасный подарок

 

– Дунгур – бубен, главный шаманский инструмент, когда в руки взяли?

– В 1998 году, когда 48 лет исполнилось. Точно, как мама наказывала. Всё было уже готово: и обод деревянный, и выделанная кожа горного козла, чтобы на него натянуть. Но за дело взялся только 17 февраля, в день рождения.

Делал бубен в комнатушке-конурке шаманского общества «Дунгур». На следующий день пришел, края уже высохли, подравниваю их, а мне говорят: «Какой-то он необыкновенный у тебя получился». «Почему необыкновенный?» «Да ты сам посмотри».

Гляжу, а на коже рисунок проступил – тени танцующих людей с бубнами. У меня фотография осталась: вот очертание головы, бубна, а тут как будто костер. Самого бубна уже нет – лопнул в селе Теве-Хая, когда камлал для туристов из Австрии и Швейцарии.

– Кожа бубнов часто рвется?

– Бывает. Второй мой бубен тоже лопнул, когда я музыканта Сергея Олзей-оола очищал. Он тогда болел сильно, думал, что на него порчу навели, и позвал меня. Когда камлал, – бах! – бубен у меня пополам лопнул. Сергей сильным духом был, сам всё понял, спросил: «Знаю, что не к добру, но ты мне правду честно скажи, насколько это плохо?» Честно и ответил: «Серега, бесполезно, ты нежилец на этом свете». Вскоре он ушел из жизни.

А с третьим бубном особая история получилась. Он свое почти отработал, я уже другой сделал, чтобы его на пенсию отправить. А тут приходит ко мне Александр Брокерт, он тогда в правительстве работал заместителем у президента Шериг-оола Ооржака, и просит продать этот бубен:

– В Москве одному важному человеку особенный подарок нужно сделать.

– Нельзя пока продавать, его силы еще не совсем утрачены, надо специальный ритуал проводить, чтобы ослабить.

– Ничего, нам очень срочно нужно. Вот пятнадцать тысяч. Хватит?

– Ладно, только смотрите, если что-то случится, обязательно надо или меня вызывать, или назад бубен привезти.

В воскресенье взял, в понедельник улетел, в четверг – звонок: «Здравствуйте, Лазо Довуевич! Ко мне попал ваш бубен. Я хочу его вам вернуть».

И прилетел в Кызыл. Брокерт с другими чиновниками и охранниками на улице остался, он один заходит в мою комнатушку в «Дунгуре». В руках – бубен, в специальном футляре уже. Очень простой в общении человек. Посидели, поговорили, чай попили. А когда уходил, не только бубен оставил вместе с футляром, но и конверт. Открываю конверт, а там – две тысячи долларов.

– Что же случилось, почему человек из Москвы так срочно вернул особый подарок от правительства Тувы, да еще и с ответным презентом?

– Я сначала и сам подробностей не знал, ни он, ни Брокерт мне о них не говорили. Это потом уже сам Шериг-оол Дизижикович Ооржак рассказал – в Чадане, когда я спортивные соревнования комментировал. Подсел ко мне и прямо в микрофон рассказал. Сильно, говорил, он тогда испугался.

Оказывается, пришел тот человек с подарком домой, тук-тук – постучал возле жены, тук-тук – постучал над аквариумом с рыбками. И на стену бубен повесил. Утром просыпается – жена с кровати встать не может, а в аквариуме – ни одной живой рыбки.

– Жуткая история, почти сюжет для фильма ужаса: рыбки сдохли, супруга заболела. Надеюсь, она поправилась?

– Да, с ней всё хорошо было, обошлось. Мы потом с этим начальником еще встречались – в Москве. Когда оттуда уезжал, его водитель на шестисотом «Мерседесе» меня в аэропорт отвозил.

– У истории с вашим третьим бубном было продолжение?

– Было. Знакомая художница на нем медведя нарисовала, очень красиво получилось. Взял его с собой в Швейцарию. Там в клинике, специализирующейся на лечении больных с нарушениями опорно-двигательной системы, изучали шаманские возможности. Доктору из этой клиники бубен сильно понравился: очень просила продать за тысячу евро. Уговорила. Вот такой ценный бубен у меня вышел.

– Не опасались продавать, учитывая историю с женой и рыбками московского начальника?

– Отработанный можно, он уже не повредит.

– У следующего бубна столь же увлекательная история?

– Нет, он просто лопнул. Кожу с него храню. Сейчас у меня уже пятый бубен. Диаметр – семьдесят сантиметров. Тоже из кожи горного козла – природный, чистый материал.

Бубен – главный инструмент шамана, при помощи него он устанавливает контакт с духами, усмиряет их. У каждого бубна – свой голос. Голос бубна еще и от колотушки, по-тувински – орба – зависит. У меня их две. Одна кожей обтянута. На конце другой – кусочек шкуры оленя, от этого звук особый получается. А на верхнем конце Большая Медведица вырезана. Вот она, моя четвертая звезда. Без нее всё развалится.

– Заметила, что снаружи все бубны – дунгуры – кажутся одинаковыми, а внутри украшены по-разному. У вашего, вижу, очень оригинальное оформление, состоящее не только

из национальных элементов. Вот этот колокольчик наверху очень напоминает мне православный.

– Точно, он православный и есть. В Москве купил, в церковном магазине. Чистое серебро. Звук мне его очень понравился – сильно-сильно звучит. А вот эти круглые колокольчики – буддийские. Эти два из Швейцарии привез.

Деревянную рукоятку сделал в виде тувинской ступки с пестиком. Над ней девять глаз вырезал, как на ритуальной ложке-девятиглазке, из которой духов кормят, разбрызгивая чай по сторонам света. Возле рукоятки – хомус в футляре, наш национальный инструмент. Внизу – связка ракушек.

– А эта тканевая кукла-шаман слева от хомуса напоминает мне славянские обереги от злых сил. Изящно сделана. Ваша работа?

– Конечно. Чужому человеку никогда не доверю ничего из шаманских вещей делать. Всё только своими руками. Это амулет самого шамана, он защищает его.

– От кого защищает?

– От тех, кто хочет забрать его силу.

 

Окончание – в №11 от 27 марта 2015 года

Интервью Надежды Антуфьевой с Лазо Монгушем «Четвёртая звезда» войдёт седьмым номером в шестой том книги «Люди Центра Азии», который сразу же после выхода в свет в июле 2014 года пятого тома книги начала готовить редакция газеты «Центр Азии».

 

Фото:

1. Лазо Монгуш после камлания в местечке Улаатай Овюрского района Республики Тыва. 16 июня 2014 года. Фото Василия Балчый-оола.

2. Изготовленный Лазо Монгушем баш хемчээр херексел – инструмент для диагностики головы. 28 февраля 2015 года. Фото Василия Балчый-оола.

3. Лазо Монгуш с супругой Аяной Хомушку и младшим внуком Моге-Доржу. Республика Тыва, Каа-Хемский район, поселок Каа-Хем, 3 марта 2015 года.

4. Монгуши: отец и сыновья. Слева направо: Менди, Мерген-Херел, Лазо, Анзат, Адыгжы. Внизу – Хеймер. Мужчины грустны, потому что собрались вместе по печальной причине – на похороны старшего сына и брата Аяса. Республика Тыва, Каа-Хемский район, поселок Каа-Хем. 30 июля 2012 года.

5. Дунгур внутри. Пятый бубен Лазо Монгуша и две колотушки – орба. 28 февраля 2015 года. Фото Василия Балчый-оола.

Надежда АНТУФЬЕВА antufeva@centerasia.ru