Сарлыки моего прадеда

«Ничто не вечно» – говорят тувинцы. Траве не зеленеть вечно, времени не стоять на месте. Действительно, это так. Но, сколько бы поколений ни прошло по земле, каждое оставит свой след в истории. Память о них – суть непрерывности любого народа. История народа складывается из истории родов, семьей, конкретных людей.

У каждого человека своя судьба, своя неповторимая история, свой, отличный от других жизненный путь. Такой жизненный путь и неповторимая судьба и у моего прадедушки Бартаазына Чыжанмаевича Саая.

 

Яркий представитель нашего рода, оставивший глубокий след в развитии сумона Эрги-Барлык Барун-Хемчикского кожууна, мой прадедушка Бартаазын Саая был первым человеком, который перегнал с берегов речки Тоолайлыг Монгун-Тайгинского кожууна яков – сарлыков, уникальных, редких представителей домашних животных в Туве, жителей горных местностей.

Историей прадеда заинтересовалась после чтения книги «Люди Центра Азии». Прочитав эту книгу, узнала о самых разных судьбах людей – главного богатства нашей Тувы и нашей России.

Эта книга – история Тувы в лицах – создана для того, чтобы люди не забывали простых тружеников, преданных своей родине и считавших моральным долгом служить ей по мере своих сил. А история моего прадедушки Бартаазына Чыжанмаевича Саая – это тоже частичка история Тувы.

Для того, чтобы рассказать о гордости нашего рода, я изучила родословную семьи, которая передавалась из уст в уста, от деда к внукам. Так через связь времен я узнала про замечательного труженика, прадеда Бартаазын Чыжанмаевича Саая – пионера, новатора своего дела.

Маму моего прадеда звали Сенди. «К сожалению, я ничего не знаю про бабушку – маму моего отца, – так вспоминал мой дедушка Очур Бартаазынович Саая – но, видимо, была она женщиной доброй, потому что иначе, как влиянием бабушки, я не могу объяснить отсутствие у деда чисто мужской агрессивности».

Отца прадеда звали Чыжанмай. Он был охотником, скотоводом и мастером на все руки. Его семья жила в Чолдак Шыраа-Булаке Барун-Хемчикского кожууна. По меркам того времени родители прадеда были середняками.

У Чыжанмая было два сына, старшего звали Бартаазын, это мой прадед. Он был приемным сыном.

В те времена очень распространенным был обычай – усыновление. Бездетные семьи в надежде на появление в последующем своих детей усыновляли ребенка. Таких детей в народе называли «кудуруктуг тол». Чаще всего малыша брали у своих родственников, редко – у чужих.

Родители, которые хотят усыновить, приезжали с подарками, как того требует обычай тувинцев по усыновлению детей, и забирали ребенка.

Так был усыновлен и прадед, родившийся в 1889 году в местечке Сайыр сумона Барун-Хемчикского кожууна. По словам моего деда О.Б. Саая, родного отца Бартаазына звали Монзук-Хам.

Второго сына – тоже приемного – звали Ходуктаан. У Чыжанмая были родные дочери, но, к сожалению, они умерли рано, и их никто не сможет вспомнить. О сыновьях Чыжанмая молодые люди пели частушки, видно они заслуживали внимания девушек и юношей.

Они распевали так:

Чыжыргана тени кончуг

Кижи кадап каайна,

Чыжанмайнын оолдары

Кижи корбейн баайна.

Колючки облепихи коварны

Кабы меня не кололи,

Сыновья Чыжанмая

Кабы меня не заметили.

Чыжанмай никогда не сидел, сложа руки, и был примером для старшего сына.

«Отец – мужчина среднего роста, широкоплечий, подтянутый, жилистый. Я любовался, когда он в жару снимал одежду, мышцы под кожей блестели, словно вылитые из бронзы. Любая работа спорилась в его руках. От него всегда веяло силой, удалью и спокойствием», – такие добрые слова адресованы отцу старшим сыном Очуром Бартаазыновичем.

Прадедушка стал метким охотником, и был известен как «суму байы» – богатый человек сумона Эрги-Барлык.

Богатство исчислялось поголовьем крупного рогатого скота: количеством яков-сарлыков и лошадей в табуне. У него было 500-600 яков, 90-100 лошадей, то есть было три жеребца, у каждого – более тридцати кобылиц. Масти жеребцов были Вороная (Кара), Бурая (Хурен), Игреневая (Шавыдар). Мелкого рогатого скота в хозяйстве было около одной тысячи.

Но самое главное богатство прадеда – это дети, их было семеро.

Сыновей Саая Бартаазына было три, как в русских сказках. Старший Очур, средний Кок-оол, младший Мачар-оол. Дочерей было четыре, одна из них приемная.

Матерью детей была удивительная женщина родом из Тоолайлыга, ее звали Хенче, она была опорой семьи.

На сегодняшний день живы двое детей прадеда. Второй сын Кок-оол – ему 75 лет, он заслуженный пенсионер и младшая дочь Когереш – ей 66 лет, она «Мать-героиня», родила 11 детей.

У нас в роду много долгожителей, прадед умер в ноябре 1965 года, когда ему было 76, дед Очур – в сентябре 2004 года, ему было 75, старшая дочь прадеда Шыырап дожила до 82 лет.

Многочисленны внуки, правнуки и праправнуки. Я одна из правнучек Саая Бартаазын Чыжанмаевича.

Судьба выбирает человека или человек судьбу? Я считаю: свою жизнь человек делает сам, если не хочет раствориться в серой массе.

Однажды он вглядывается в реальный мир и определяет свое место в нем. Яркий представитель нашего рода Бартаазын Саая нашел свое место и преуспел в своем деле.

Малая родина моего прадеда – берега речки Бугаш. Дикая, неприступная Бугашская тайга была богата всякой живностью.

Это местечко было благоприятно для разведения уникального животного: сарлыка – тувинской породы яка. А яководство – одна из самых древних и, пожалуй, самых трудных отраслей сельского хозяйства. Это профессия требует не только совершенного знания своего дела, но и мужества.

Як-сарлык – полудикое, свирепое животное, редкое в Туве. Внешне он похож на корову, только не мычит, а хрюкает, но из-за длинной, густой шерсти тот, кто встречает его первый раз (если животное без рогов) может подумать, что это медведь.

Многие сарлыководы рассказывают: если свяжешься с яками, то это на всю жизнь, потому что это красивые, полезные животные. Мясо очень вкусное, лечебное, так как сарлыки живут в горной тайге и питаются лечебными травами. Из шерсти можно вязать шнуры, арканы и одежду. В молоке яков много жира.

Дед рассказывал: если наверху полного бачка поставить «шай согаажы» (чайную ступку), она сможет держаться долгое время – такова жирность молока. И продукты, сделанные из молока яков, очень вкусные.

Сарлыки не требует больших забот: специальных «кажаа» («загонов») для них не строят, но особый присмотр требуется во время весеннего отела. Зимой и летом яки всегда в тайге, не боятся даже волков. Они защищаются от них рогами, а в некоторых случаях так: лягут в одном месте, и волчьи клыки не достигают кожи благодаря густой шерсти.

Эти замечательные животные болеют редко и быстро разводятся. Они живут долго – до тридцати лет. Это самое гордое среди домашних животных, сарлыки и умирают с высоко поднятой головой.

Прадедушка Бартаазын Саая искренне любил животных и зверей, знал тонкости животноводства. О таких людях в народе говорят так: «ол кижинин холунда» – «от природы у него талант».

В его хозяйстве было все – от коров до коз. Тувинцы говорят: у кого есть конь – у того сила, у кого много овец – тот богат, у кого много коров – тот сыт.

Но прадеду было нужно большее, чем просто быть сытым. Он не просто мечтал о «эдек сынмас» – скоте «не вмещающемся даже в подоле», он искал что-то новое. И нашел: первым в Барун-Хемчикском кожууне начал разводить яков – сарлыков.

Решение перегнать сарлыков из Тоолайлыга он принял по совету жены Хенче. Идея разведения сарлыков не родилось на пустом месте. Жена была родом из Тоолайлыга Монгун-Тайгинского кожууна и хорошо знала образ жизни и характер этих высокогорных животных, большинство которых содержали именно монгун-тайгинцы.

Шурин прадеда Акаажык жил в Тоолайлыге и тоже разводил яков-сарлыков. Когда шурин гостил в аале прадеда, они договорились поменяться: коров на сарлыков.

Так мой прадед в конце двадцатых годов XX века перегнал несколько коров в Тоолайлыг и взамен пригнал около десяти яков.

Путь был нелегким, дорога, в основном, проходила по высокогорным тропам. Шли через чащи не проходимых первозданных лесов, преодолевали малые и большие перевалы, перебирались через реки. Горы сменялись котловинами, лесные территории – степными и полупустынными.

Первых яков-сарлыков, пригнанных в Барун-Хемчикский кожуун моим дедом, было 10-11.

Почти в каждом деле самое трудное – начало. Оно, как закрепляющий стежок для ровного, надежного шва, как первый куплет еще не сочиненной песни.

Время идет, вышивка ложится красивым, мастерски исполненным узором, звенит песня, но остается в памяти та отправная точка, от которой все началось. Так и этот десяток сарлыков остался в памяти моего рода.

Количество сарлыков росло очень быстро. В тридцатые годы их было уже 50-60, к началу сороковых численность сарлыков достигла 500-600 голов. Именно те времена прадед получил почетное прозвище «суму баи» – «бай сумона».

Зимой прадед перекочевывал из Бугаша на родину отца – в Шыраа-Булак. По воспоминаниям жителей сумона, когда сарлыков пригоняли к реке Барлык, чтобы напоить, начало стада было у берегов, а конец находился еще в Шыраа-Булаке.

Люди восклицали: «Шыраа-Булак ишти Бартаазыннын сарлыктары дола берген!» («Яки Бартаазына заполнили весь Шыраа-Булак!») Ему помогали дети, а табунщиком прадеда был брат Ходуктаан со своей семьей.

Во время Великой Отечественной войны тувинский народ помогал Советскому Союзу, помогал и мой прадед.

По воспоминаниям старшего сына Кок-оола Саая, он отправил на фронт 70 лошадей, около 100 сарлыков, более ста голов мелкого рогатого скота.

В1944 году произошло радостное событие: добровольное вхождение Тувы в состав Советского Союза. На всей территории Тувы стали создаваться колхозы.

Колхоз «Большевик» был образован в 1949 году. Чтобы заманить в колхоз, его председатель Конзай-оол Саая купил прадедушке большой сепаратор, а вторую дочь – Тоглаа – специально научили работать на сепараторе.

И в 1950-е годы мой прадед вступил в колхоз «Большевик». Бартаазын Саая отдал колхозу больше половины своего скота, как требовал порядок того времени, в том числе и сарлыков. Именно эти сарлыки, сарлыки прадеда, стали первым стадом колхоза в кожууне Барун-Хемчик.

Рос колхоз «Большевик» росло и хозяйство. В сентябре 1973 года сформирован совхоз «Хемчик, в нем в числе крупно рогатого скота были и сарлыки, начало которым положил прадед. В семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века численность яков в хозяйстве была одна-две тысячи голов.

В настоящее время в селе Эрги-Барлык сформировано МУП «Чаачай». Чабаны – Николай Белекович Донгак, сын дяди бабушки Седип Ала-Бызааевны Саая и Александр Балдан-оолович Саая.

Численность сарлыков МУПа за последние три года составляла: 2005 год – 95 голов, 2006 – 101 голова, 2007– 120 голов. Поголовье МУПа «Чаачай» небольшое, но оно есть. Огромный труд лучшего представителя и основателя нашего рода не пропал даром.

Прадед умер в ноябре 1965 года, когда ему было 76 лет. Перед смертью он оставшийся личный скот, в основном – овец, разделил между детьми – по пять голов каждому. Это было его наследство.

Как-то я спросила у деда, когда он рассказывал о своем отце: «Оставил ли прадед, один из самых богатых людей сумона, какой-нибудь след в истории?»

Дед некоторое время думал, а потом с грустью ответил:

«Если взять более развитое и цивилизованное Российское государство, то в нем богатые люди оставляли видимые, материальные следы в истории, в памяти своих сограждан: они строили на свои средства красивые дворцы, храмы и музеи.

Мы же, тувинцы, народ кочевой, в наших традициях и культуре побудительные мотивы вкладывать свои личные средства в монументальные долговечные творения отсутствуют. Да и возможностей таких тоже не было.

Поэтому богатый человек, мой отец, не оставил зримых, материальных следов на земле Эрги-Барлык. Какое-то время после его смерти молва о том, что жил-был такой богатый человек, передавалось из поколения в поколение. Однако с годами это молва затихла. Если я умру, умрет навсегда и имя Бартаазын».

Но я с этим не согласна и считаю, что мой прадед оставил добрую память о себе: это благодаря ему в нашем кожууне появились сарлыки, это он внес свой вклад в Победу, это благодаря ему в нашем роду много долгожителей.

«Хорошая работа – немеркнущая слава» («Эки кылган ажыл – элеп читпес алдар») – гласит тувинская пословица.

Хотя специальных высоких наград мой прадед не получал, новаторство в области сельского хозяйства является самой высокой вершиной Бартаазына Чыжанмаевича. Нам есть чем гордиться.

В стихотворении В. Литвинова есть такие строки, заставившие меня задуматься:

«Сколько ушло хороших людей,

Их не вернет ни один чародей.

Ты их не встретишь больше нигде,

Ни на какой самой дальней звезде…

Все ж невозможно сказать: их нет,

Если в тебе сохранился их след».

След моего прадеда Бартаазын Чыжанмаевича Саая сохранился во мне, я расскажу о нем своим детям, они – своим. Так из поколения в поколение будет передаваться история прадеда, и он вечно останется в памяти как яркий представитель нашего рода.

 

ФОТО:

1. Як-сарлык, потомок первых сарлыков, пригнанных моим прадедушкой в двадцатые годы прошлого века из Монгун-Тайгинского кожууна. 2008 год.

2. Мой прадедушка – первый сарлыковод Барун-Хемчикского кожууна Бартаазын Саая. Конец шестидесятых-начало семидесятых годов ХХ века.

Алдын-Сай СААЯ