Имя этого человека известно в Кызыле абсолютному большинству жителей. Чаще всего о нем вспоминают в связи с какой-либо, старой или новой, городской проблемой. Даже если эта проблема разрешилась, и тогда мнения у горожан разные: кто-то поминает Дмитрия Донгака добрым словом, кто-то – совсем наоборот.

(Окончание. Начало в №43)

Не каждый человек в наше время решиться переехать из крупного города в такой отдаленный уголок как Тоджа. Особенно непросто пережить географическую, а главное – информационную изолированность ученому.

Безусловно, она – лидер. Человек, который привык ставить перед собой высокие цели и добиваться наилучшего результата: Нина Молокова, заместитель директора заповедника «Азас» по научной работе, Заслуженный эколог России.

Для молодого деревенского паренька, родившегося в крестьянской семье в деревне Солоухо Красноярского края, каждое утро начиналось с шумной сплавной конторы, где он трудился до самого вечера. Любивший природу, хвойный запах тайги, тогда он твердо знал, что будет работать в отрасли лесного хозяйства и всерьез готовился к поступлению в технологический институт…

Он зимует у подножья Арзылана – Львиных скал. В центре высокого каменистого полукольца – юрта и домик-зимник. А дальше, куда ни кинешь взор – степь. В этой степи пасли коней его отец, деды и прадеды. А сегодня по ней мчится его отборный табун.

Его скакуны неоднократно побеждали на главных скачках главного тувинского праздника Наадым. Его имя известно всем, кто когда-либо мчался на горячем коне. Его секретов не знает никто. Он знает, как определить хорошего скакуна в только лишь родившемся жеребенке. А еще он знает, что для человека дороже самого дорогого золота.

Она бежит по трассе уже четвертый час. Бежит и падает. Поднимается и снова бежит. Колени содраны в кровь, дышать трудно, но она не сходит с дистанции. Тридцать пятый километр. Последний контрольный пункт. «Я добегу, добегу!» – задыхаясь, кричит она дежурящей на этом участке седовласой женщине-тренеру. Та встревожено смотрит на нее и вдруг уверенно и твердо кивает: «Добежишь!»

Он ушел на войну, как большинство его сверстников, в неполных 18 лет. Она была короткой, его война: уже через четыре месяца рядового Филиппова, получившего тяжелое ранение, везли на восток. Один госпиталь, другой, третий...

Она снова прилетела в Кызыл. И поехала в Чадан – к руинам храма Устуу-Хурээ, с которыми ее жизнь связана вот уже 22 года.

Зачем ей, по национальности – еврейке, по прописке – москвичке, этот буддийский храм в тувинской степи? Кто она – и сейчас, в свои семьдесят пять лет, красивая женщина с необычным именем – Вилля Емельяновна Хаславская?

Мы вездесущи. Куда бы ни поехал, обязательно встретишь человека из Тувы или связанного с Тувой. И везде наши земляки добиваются успеха.

(Окончание. Начало в №35)

Что такое агальматолит? Слово происходит от греческих слов agalma – «изваяние», «статуя» и tithos – «камень». Впервые термин «агальматолит» был введен в 1797 году.

Из агальматолита режут различные фигурки и украшения. Благодаря тому, что его легко обрабатывать, используется с глубокой древности: агальматолитовые бусины встречаются в захоронениях возраста более 16 тысяч лет. В Китае уже в глубокой древности из него вырезали предметы обихода, мелкие художественные изделия и декоративные предметы.

(Продолжение. Начало в №33)

– А как вышли на развалины Верхнечаданского храма – Устуу-Хурээ?

– Занимаясь этим обследованием, я неоднократно сетовала на то, что культовых буддийских построек никаких не сохранилось. И однажды заместитель министра по строительству Кызыл-оол Монгуш, был такой решительный, инициативный человек, говорит: «А вы знаете, под Чаданом есть развалины буддийского храма».

И мы с Бугровским рванули в Чадан!

Это было в 1983 году. Приехали в Чадан, переночевали в танковой воинской части, которая тогда там располагалась, а утром поехали за город – искать эти развалины. С трудом нашли – в зарослях ивняка и облепихи: тогда оросительные канавы на лугу еще не высохли; это сейчас вокруг руин храма – пустыня. Проемы в глинобитных стенах были заколочены досками – храм использовался как загон для скота, рядом складировали совхозное сено.

Если в любой из англоязычных поисковых систем, будь то google.com или yahoo.com, вы запросите tuva, то первую десятку выданных системой сайтов откроет ресурс Friends of Tuva (Друзья Тувы), а остальные будут тем или иным образом с ним связаны. Этот портал сегодня – главный источник информации о республике в центре Азии для зарубежных искателей приключений.

К созданию одноименного общества имели непосредственное отношение два человека – великий физик Ричард Фейнман и учитель математики Ральф Лейтон. Ричард Фейнман – один из основателей квантовой электродинамики, лауреат Нобелевской премии (1965 год) и один из изобретателей атомной бомбы – всю жизнь мечтал побывать в Туве, но так и не осуществил эту мечту…

Его знают в Кызыле очень многие, а те, кто не знаком с ним лично, обязательно хотя бы раз встречали его – на улице, в одном из многочисленных учреждений. Анатолий Александрович Матюшов – председатель Кызыльской межрайонной первичной организации Всероссийского общества слепых.

Вот уже 12 лет каждый день, в любую погоду, он рано утром берет в руки свою белую трость и выходит из дома на улице Красных партизан. Идет в «контору» – в небольшую пристройку к читальному залу Национальной библиотеки, что на улице Кочетова. Там у него своеобразный «штаб», в котором собираются инвалиды по зрению, проще говоря, слепые и слабовидящие. По дороге Анатолий Александрович, как правило, посещает то мэрию города, то редакцию одной из местных газет, то еще какую-нибудь контору. Посещает с одной целью – решить очередную проблему кого-то из членов общества. При этом он терпелив, настойчив и внешне спокоен. Он и сейчас, в свои 79 лет остается привлекательным и подтянутым – куда там нынешним «рыцарям». Держится прямо. Немногие догадываются, какого труда стоит эта прямота человеку, который может различить только свет и тьму. Не в привычке нашего героя жаловаться на судьбу. Он гораздо охотнее поддержит разговор на другие темы, да и пошутить горазд.

Двадцатый век для Калмыкии – единственной азиатской республики на территории Европы, также как и для Тувы, стал веком больших перемен. Многое изменилось в жизни кочевников. Что-то мы приобрели, что-то потеряли. В том числе – аборигенные виды домашних животных.

– Привет, земляки! – здороваюсь я, выходя из машины. Земляк, вернее землячка, радостно бросается мне навстречу. Ее мордашка и усы все в молоке. Она лижет мне руки и щедро размазывает белую еду по моим джинсам. Заваливается на спину, демонстрируя розовое пузо. Дрыгает от восторга лапами. Я понимаю это как: «У меня все хорошо!». Не отстают двое других: наваливаются, тычутся мордами с мокрыми носами, протягивают черные пыльные лапы …

Так душевно началась моя встреча в южной степи со щенками из потомства Мугура, московской тувинской овчарки. Вместе с деканом агрономического факультета Калмыцкого государственного университета (КГУ), доктором сельскохозяйственных наук Анатолием Ариловым мы приехали в учебно-подсобное хозяйство университета «Улан-Толга». Оно находится в семидесяти километрах восточнее от Элисты.

Здесь сосредоточены живые крупицы народного богатства. Собирать их очень трудно. Гораздо труднее, чем терять.

А теряла Калмыкия страшно…

Они рядом с нами. Мы часто проходим мимо, не зная того, что рядом с нами в облике незаметной пожилой женщины идет история. Сколько жизненных историй очевидцев войны остается неизвестными? Незаписанными и неуслышанными? И среди них – истории разбросанных войной по разным уголкам страны детей блокадного Ленинграда.

В Туве их, детей блокады, награжденных знаком «Житель блокадного Ленинграда» – семеро. Трое живут в Кызыле: Борис Борисович Подгорный, Елена Ивановна Тутатчикова, Валентина Михайловна Жигарина. Я встретилась с каждым из них и записала их рассказы.

Борис, Лена и Валя во время войны были маленькими, но те страшные дни навсегда врезались в их детскую память. Почему-то все страшное и тяжелое запоминается гораздо ярче, чем спокойное и безмятежное.

Но, даже когда слушаешь воспоминания очевидцев, не представляешь в полной мере всего того, что им пришлось пережить. Как это: получать в день лишь 125-граммовый кусок хлеба? Сколько это – 125 граммов?

Накануне шестидесятилетия Победы, на юбилейной выставке в Минусинском музее имени Николая Мартьянова, я впервые увидела хлеб, порезанный в соответствии с блокадными нормами. 250 граммов в день для рабочих и 125 граммов – на служащих, иждивенцев и детей. Кусочек в 125 детских граммов лежал в чашке старинных весов. Сухой, какой-то потрескавшийся. И такой маленький…

Увидев его, я уже по-другому стала воспринимать то, что пережили в 1941-1943 годах маленькие Борис, Лена и Валя.

Окончание. Начало в №22

МАМА МАША – ЖУРАВУШКА

«Без вести пропал» – ненавижу эти слова! Когда слышу их, всегда перед глазами Мария Журавлева встает – моя вторая мама Маша. Она полвека ждала мужа – моего родного отца, все не могла понять: как это можно «пропасть без вести»? – рассказывает Роза Николаевна.

Рассказывает и снова удивляется свей жизни, полной открытий своей собственной судьбы. Встреча с мамой Машей была одной из таких неслучайных случайностей.

У нее два отца: Алексей Караваев и Николай Журавлев. О ба – солдаты Великой Отечественной. Только капитан Караваев, пройдя всю войну, вернулся, а рядовой Журавлев – нет. Капитан Караваев, которого война настигла спустя 11 лет после победы, похоронен в Туве, на кладбище села Сарыг-Сеп. А у рядового Журавлева до сих пор нет могилы: числится он без вести пропавшим.

Как стремительно мчится время, вот уже в 60-й раз мы отмечаем самый светлый праздник, «праздник со слезами на глазах» – День Победы. Но, к сожалению, прибавляются лишь годы и десятилетия с того великого дня, а ряды воинов-ветеранов все редеют и редеют.

Вот и у нас в Туране их осталось всего 15 человек, а когда в марте 2005 года в администрации района торжественно вручали медаль «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г.г.», их было и того меньше – болеют, не выходят из дома.

Ее часто можно видеть в Москве на мероприятиях тувинской диаспоры. Она выделяется. Она странная. Правда, никак не удается уловить, в чем эта странность выражается. Просто чувствуешь, что она другая, и все.

Вера Сажина – русская женщина и, в то же время, тувинская шаманка. Это интриговало меня давно. Когда звонил с предложением интервью, немного волновался, вдруг откажет: шаманы не очень любят общаться с журналистами. Но на удивление договорились легко. Волнение пропало, стоило вспомнить приветливый голос в телефонной трубке.

«Чтоб быть историком хорошим, ты гражданином быть обязан». Так, вольно перефразировав крылатые слова Пушкина, мы можем обратиться к исследователю прошлого. Ценность его труда зависит от его чувства ответственности перед историей.

Тувинские ученые долго готовили второй том «Истории Тувы» о жизни республики в начале ХХ века и, не спеша, планируют третий, в котором должны быть изложены и оценены современные события. В это время параллельно с ними свои силы историка современности пробует молодая исследовательница из Института этнологии и антропологии Российской академии наук (ИЭА РАН).